Не мешайте, смешные и глупые люди...

Не мешайте, смешные и глупые люди,
Мы не можем добиться чужого порока -
Осуждайте, пожалуй, обидно не будет,
Если ваши укоры без толку и прока.
Ну, давайте, шутите, мы вместе обсудим
Все проблемы и связи, чужие и наши.
Посмеялись? Довольны? Давайте забудем,
И о вас теперь станем смеяться, а как же?
Где бревно? Нет бревна, у меня лишь соринка,
Пфу - и выдуло, ваше бревно - вынимайте!
Без ехидства и злобы (случилась заминка),
Без коварства и брани совету внимайте!

Вновь за старое? Ладно, чего же вы ждете,
Издевайтесь, пожалуйста, сколько там влезет,
Но когда попадете, когда огребёте -
Без обид, если будет смеяться Терези.

@темы: поэзия, Homestuck, моё, но ваше, Пока мы шли через пустыню

---

Стремись вперёд

Как мы порой себя не узнаём:
Меняемся, с годами усыхаем,
Стоим на месте иль везде снуём -
Не важно, мы - не те, кого писали.
Боишься поменяться навсегда?
Уж лучше так, чем топчешься на месте,
Или стоишь, как вечный завсегдай,
Как памятник привычкам, хоть ты тресни!
Шагни вперёд, забудь про ад и рай,
Забудь про было, есть, забудь про будет,
Иди вперёд, беги, да поспевай
Листать страницы застарелых судеб.
Закрой глаза... Кружится голова?
Вдохни поглубже и иди, послушай,
Потом благодари, коль я права,
А, коль не так - я подтяну за уши.

@темы: поэзия, моё, но ваше

---

Бессмертие

Я лучше буду мертвой от любви,
Кричать и ждать, сминая одеяло -
Тебя мне кажется всегда довольно мало,
И я хочу повтора визави.

Мне наплевать, что занят... Невтерпёж!
Сам жаждишь оторваться от работы,
И не дай Бог, нам помешает кто-то,
Прервёшься и по шее надаешь.

Не говори, но шепотом согрей,
Касаясь кожи жаркими губами,
И ощутив прерывное дыханье,
Спокоен будь, тревожный дуралей.

И не устану брать и отдавать -
Едины, даже будь поодиночке,
Люблю... На этом можно ставить точку,
Но лучше вовсе нам не умирать.

@темы: поэзия, VoD

---

Тёмные

Много ли, мало ли мы сокрушаемся,
Вторя ошибкам, забыты и прокляты,
Только готовы на пламя, отчаявшись,
Шаг сделать вниз, к небесам вскинув головы.

Гордые, тёмные, тенью согретые –
Нам не хватает чужого сочувствия:
Только сгораем от плода запретного,
Вам он - грехи, нам - надежды тщедушные.

Мы не намерены больше, безвольные,
Биться челом и молить... оно надо ли -
Всё решено, казнены добровольно мы,
И без толчка только падаем... падаем.

@темы: поэзия, другим, моё, но ваше

---

И пришли люди... Знакомьтесь, ветер... Полёт.

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

Всю ночь лил дождь, или весь вечер, не столь важно, Роксана всё равно проснулась только на следующий день ближе к полудню. Она потянулась в кровати, лениво открывая глаза и зевая. На пороге приюта она вчера оказалась мокрой и грязной, хорошо, что никто из тётушек её не увидел. Да её вообще никто не увидел, кроме кошек, беспрепятственно гуляющих по всему зданию.
Если бы не стук в окно и тихое воркование, девушка бы просто не проснулась, а так ей пришлось стянуть одеяло и пробежаться босиком к колышущейся занавеси. Как и ожидалось – письмо от Кристиана. Пускай приходит, всё равно она весь день проторчит в библиотеке, лишь бы снова не попадаться никому на глаза.

Всю ночь лил дождь, или весь вечер, не столь важно, Роксана всё равно проснулась только на следующий день ближе к полудню. Она потянулась в кровати, лениво открывая глаза и зевая. На пороге приюта она вчера оказалась мокрой и грязной, хорошо, что никто из тётушек её не увидел. Да её вообще никто не увидел, кроме кошек, беспрепятственно гуляющих по всему зданию.
Если бы не стук в окно и тихое воркование, девушка бы просто не проснулась, а так ей пришлось стянуть одеяло и пробежаться босиком к колышущейся занавеси. Как и ожидалось – письмо от Кристиана. Пускай приходит, всё равно она весь день проторчит в библиотеке, лишь бы снова не попадаться никому на глаза.
Ангел снова потянулась и чуть не упала с письмом в одной руке. Наверное, надо было написать что-то в ответ. «Приходи» - нет; «целую» - тоже не подойдёт; «жду»… Она всё-таки остановилась на первом и, черканув это на обороте послания Кристиана, вывернула письмо наизнанку и привязала к лапке маленького почтальона. Голубь сначала упал камнем вниз, но сгруппировавшись и через секунду взмыв в небо, полетел к адресату, ещё одному месту в его крошечном мозгу, дорогу к которому он отлично знал. Роксана облегчённо вздохнула и укорила себя в вечном подкидывании вверх маленьких пташек. Не ровен час, когда какой-нибудь не сообразит вовремя раскрыть крылья, или что они там делают для спасения. Что будет тогда, девушка даже не стала думать, а, покружившись на месте, приземлилась на табурет напротив зеркала.
«Ну и видок у меня», - подумала она, когда голова перестала кружиться и возможно стало разглядеть своё отражение. Видок был помятый и неопрятный: свалявшиеся волосы, небрежно заплетённые в косу перед сном, испачканное в чём-то лицо и большие тёмные круги под глазами. Надо было срочно отмыться, подогреть воду и отмыться. Не пойдёт же она, в самом деле, в таком виде на встречу.
Ангел быстро стянула с себя сорочку, достала из прикроватного шкафчика полотенце и свежую одежду и, завернувшись в большой тёплый халат до пят, босиком выбежала в коридор.
Летом почти никого не бывает в здании приюта, особенно днём, когда все дети, изнывая от духоты, выходят на прогулку хотя бы в сад. Так что в коридоре она никого не встретила, а ещё повезло, что комната принадлежит ей и никому больше. Соседка съехала к своему мужу, и девушка могла теперь спать сколько угодно, ложиться во сколько угодно, убираться, когда захочется, и всё это до той поры, пока к Роксане не подселят кого-то, или она всё-таки не согласится на настойчивое предложение Кристиана.
Девушка зашла в ванную комнату и пристыжено вспомнила, какой же беспорядок творится у неё и как чисто здесь. Откручивая вентиль крана и затыкая пробкой ладью ванны, ангел пробралась по холодному кафельному полу на цыпочках к нагревательной комнате. Пустые вёдра и тазы выстроились перед ней на полке в ряд, и пришлось выполнять всю работу за служанку, которая, по-видимому, припозднилась. Девчонки опять будут ругаться, и её уволят, а Роксане этого не хотелось. Денег на хороший водопровод у приюта не было, еле хватало на те нужды, которые оплачивались, но если тётушки узнают, что зазря платят деньги служанке, то выживут бедняжку отсюда, а потом ее вовсе никуда не возьмут.
Ладно, поставить греться два лишних ведра не составит труда, зато ещё одним днём будут сыты маленькие детки служанки, работающей во всех местах, где только можно. Осталось только зажечь очаг, а это ангел любила проделывать с новыми печами: потяни ручку, что-то черканёт обо что-то, и всё загорится, только дрова подкидывай. Об этом механизме Кристиан уже как-то рассказывал, о том, как работает система водопровода, благодаря каким-то шестерням и деталям, заряженным магией – тоже, но девушка ничего в инженерии не понимала и половину даже прослушала, хотя тема, казалось, довольно интересна. Главное, что такое появилось и в У`Русе, и не придётся, как пару лет назад, таскать вёдра из колодцев и мыться в ограниченном порядке.
Пока нагревалась вода, Роксана наблюдала, как заполняется ванна тонкой прозрачной струйкой, как меняется цвет поверхности, становясь голубым там, где упала хоть одна холодная капля, и как белая глазурь краски сверкает в солнечном свете. Она ещё изменится, когда девушка разбавит ледяную воду из источника в нескольких километрах от города горячей, шипящей водицей. Ванна изменит свой цвет на нежно-сиреневый, и значит, можно лезть в воду, не боясь быть ошпаренным или замёрзнуть. Это было задумано тётушками-ведьмами, это они сами наколдовали, стой только доливай и жди нужного оттенка. Иначе всех детишек и не искупаешь, а их за последние годы стало намного больше.
Наконец, набрав ванну до нужного уровня и температуры, ангел погрузилась в тёплую, даже немного горячую воду, и ей не надо было смотреть на индикатор, просто сейчас хотелось отдохнуть после вчерашнего, размякнуть, может даже вздремнуть и собраться с мыслями. «И что Тейяр так взъелся на тётушек, - думало дитя неба, расплетая в воде волосы. – Ну да, может, они не всегда справедливы, но как-никак делают всё, чтобы детишкам было хорошо». Выгоды она в их действиях не видела: иначе бы ведьмы давно выставили её за дверь, а не держали здесь лишним ртом и обузой. Ангел думала, что отношения шамана с ведьмами – их личное дело, но Тейяр был не прав, хотя бы насчёт людей. Может, правда, опасался их, ведь демоны… Не зря он живёт далеко в глуши и прячется. Она усмехнулась, вспомнив полудемона: как бы он ни старался, но выходить ему придётся, показываться на люди - сам же пользуется их услугами.
- Нет, ну как он живёт в глуши один? – стала она опять размышлять вслух. – Как девица-красавица в замке, героиня сказок. А ведь, правда, как из сказки, только не девица, и что там говорить о красоте…
Она умолкла, погрузившись полностью в воду, вынырнув, набрала побольше воздуха и вновь нырнула. Её беспокоили эти мысли о совершенно чужом ей мужчине. Пусть он спас её однажды, пусть любезен, а ведь он может быть… Нет, ей определённо не нравились эти мысли, восторгаться кумиром надо издалека, так Роксана и поступит, только ещё раз встретится - так, для пущей верности. Да и о крылышке надо узнать, может, это вовсе не крыло насекомого, ведь стрекозы не пользуются светящейся пыльцой.
Девушка медленно вынырнула, пуская из носа пузырьки воздуха. Сегодня она не зря пойдёт в библиотеку, а наберёт побольше книжек со сказками. Может, хоть в одной найдётся хмурый шаман в заточении.

- Роксана!
Девушка вздрогнула и лишний раз удивилась своей сообразительности. Если бы не голубое платье, являющееся неофициальной формой для девочек в стенах пансионата, Агата настучала бы и за одежду. По крайней мере, нынешний тон тетушки Роксане не нравился, наверное, воспитаннице следовало прихватить и фартук.
- Девочка, остановись.
Ангел послушалась и медленно развернулась к ведьме в ожидании того, что ей непременно влетит.
Она увидела Агату - высокую и худощавую, Роксана всегда удивлялась, как ее, бедную, не сносит ветром. Темные волосы, подернутые сединой, были собраны в тугой пучок, сколько ангел себя помнила. Всегда строгая и пунктуальная, холодная, хуже нее была только Агнесс, являющаяся главной в их сборище. Хотя Агата мало в чем уступала своей старшей сестрице-ведьме, она никогда не могла выйти на первые роли.
Вот и сейчас, несмотря на жару, на ней черное строгое платье до щиколоток, старые помятые туфли и остроконечная шляпа в руках - стереотипный атрибут многих ведьм. И эта ведьма куда-то собралась: в такой одежде она выходила по делам всю свою жизнь.
Агата смерила Роксану взглядом усталых мутно-зеленых глаз, вскинула бровь, ещё секунда, и женщина нахмурится и будет обнюхивать воздух вокруг, стараясь выискать неприятности, но ангел вовремя сделала реверанс и спрятала мокрые полотенце и халат за спину. Кажется, ведьма смягчилась.
- Где ты была вчера, дитя? - своим обычным воспитательским тоном начала допрос Агата.
- Гуляла в лесу.
- Ты поздно вернулась, довольно неопрятная...
- Я упала, - быстро проговорила девушка. - Начался дождь, я бежала обратно, споткнулась и упала...
Ведьма вновь вскинула бровь.
- ... тетушка Агата, - незамедлительно добавила Роксана, заметив реакцию ведьмы, и, для пущей верности извиняясь, опустила голову.
- Что ты из этого почерпнула для себя, дитя?
- Что гулять по лесу в дождь небезопасно. По крайней мере, без плаща.
- Чудно, - Агата нацепила на голову свою высокую шляпу. – А чем сегодня займёшься?
Роксана подумывала соврать, но лучше правды скрыть её мотивы ничего не могло.
- Хотела после уборки комнаты посидеть в библиотеке, а потом у меня назначена встреча, - она сделала паузу, - с Кристианом.
Расплывшись в полуулыбке и пробормотав что-то одобрительное, ведьма похлопала свою воспитанницу по плечу и, конечно, напоследок сделав замечание на счёт мокрых волос, проследовала по коридору к лестнице.
Роксана выругалась про себя и, чуть не уронив мокрые вещи, почти бегом направилась к себе в комнату. Хорошо, что тётушка не заметила, что девушка без носочков.
Честно говоря, заниматься уборкой ангелу ой как не хотелось. Ладно, она застелет постель, уберётся на туалетном столике, только прежде расчешет волосы. Потом ещё пол надо бы подмести и собрать пыль с огромного платяного шкафа. И только после этого можно бежать в библиотеку. Выходила полноценная уборка, занимающая обычно полдня. Ну как же можно так запускать? А есть ещё письменный стол, полный всякого хлама, лютня, на которой надо натянуть струны…
Девушка взвыла, рухнув на белоснежные и без того мятые простыни. От систематизации у неё начинала болеть голова. Да что там говорить, она просто сходила с ума от одной мысли об этом. Ладно, надо было встать, прибрать кровать и у трюмо. Через пару минут это было сделано. Что там дальше по списку? Пыль. Ангел ненавидела подметать, а ведь совсем недавно сама изъявила желание, правда, в чужом дому.
Роксана рывком открыла ящик стола и выкинула на пол весь скомканный пергамент: он ей больше не понадобится. Тут же ящик заполнился новым ворохом бумажек со стола и был тут же закрыт, да так, что стол даже покачнулся. Это можно было счесть за своего рода уборку? Определённо. А вот шкаф – обойдётся. Всё рано не её, да и не в её вкусе. Белый, высоченный, многие полки были пусты, оттого что у Роксаны почти не было одежды. Бездонная громадина, не вписывающаяся в комнату персиковых тонов. Вся мебель была похожая, светло-коричневая, а этот… Ангел пнула его своим голубым тапочком на босу ногу.
- Обойдёшься, понял? – пригрозила она нанёсшему увечье предмету мебели.
Дитя неба быстро вынуло из ниши швабру, размашистыми хаотичными движениями смело всю грязь в угол под вешалкой, конечно, изрядно наглотавшись пыли, и выбежало из комнаты, совсем забыв проверить окно. А зря.

Книг о феях и шаманах не нашлось. Совсем. Зато сказок и энциклопедий целая тонна. Девушка сидела в библиотеке уже несколько часов, не испытывая ни голода, ни жажды, кроме жажды знаний, и её срочно требовалось утолить. Книгу за книгой пролистывала Роксана, но везде находила одно и тоже: принц или принцесса, изредка драконы, которые обязательно слыли злодеями, рыцари, монахи, разбойники… наконец, в одной книге нашлись феи. И то самую малость, одно лишь упоминание. Шаманов всё так и не появлялось.
Ангел задула свечу, потому что уже был вечер и две толстые свечи уже кончились, и потому что она устала. Глаза слипались, и Роксана, решив так и оставить стопку непросмотренных книг на столе, расставила уже прочитанные на свои места и закрыла библиотеку. Придя в комнату, даже не раздеваясь, дитя неба упало на кровать, где тут же провалилось в объятья сна.

В дверь не просто стучали, в неё барабанили и, кажется, колотили ногами. Снова утро, снова воркует голубь за окном, только комната чистая и сама Роксана тоже. Из-за двери кто-то нервно окликнул её по имени, и девушка уже встала, для того чтобы встретить гостя, как только освободит птицу от ноши.
К удивлению ангела, почтальона было два. Один – обычный голубок Кристиана, запомнивший дорогу из её окна к его, другой – чужой, коричневый, которого с помощью магии направили именно сюда. Они жались друг к другу от холода: кажется, вчера ночью снова был дождь.
- Роксана! – снова крикнули из-за двери, не переставая её колошматить.
Когда девушка сняла два цилиндрика с лапок птиц, она отпустила их на волю, но только не обычным способом, а просто согнав с карниза, и только потом открыла дверь.
- Ро… - снова начали звать, но Роксана оборвала свою бывшую соседку по комнате. Конечно, никто не может так пронзительно выкрикивать её имя, как она, после того как ангелу стал сниться этот крик, она перестала на него реагировать.
- Я одевалась, - выдала дежурный ответ девушка и мило улыбнулась.
Элионора окинула взглядом свою соседку с ног до головы, удостоверилась, что с той всё в порядке, и, бесцеремонно отпихнув её в сторону, вошла в комнату, вернее вползла, таща за собой огромный чемодан. Ангел удивлённо проследовала за недавно ставшей замужней девушкой и медленно закрыла дверь.
- Ты, наверное, хочешь узнать, почему я здесь?
Роксана кивнула.
- Но сначала я узнаю, где была ты вчера весь день, тебя все обыскались.
- Эм, ты и вчера тут была? – удивилось дитя неба.
- Я потом отвечу на твои вопросы, ответь сначала мне!
- Да тут я была.
- Что, не выходила с территории?
- Даже из здания: я сидела в библиотеке, тётя Агата в курсе… А к чему такой интерес?
Элионора сузила глаза и не глядя опустилась на некогда собственную кровать. Свою комнату она знала хорошо, даже приметила подозрительную кучку в углу, но насчёт неё она потом разберётся.
- Хочешь сказать, что весь день просидела в библиотеке?
- Ну, - протянула Роксана, - почти, утром я принимала ванную.
- И ты не видела тех писем, что присылал тебе Кристиан?
Ангел сглотнула. Сердце пыталось панически сбежать из груди. Она забыла о встрече и, наверное, бедные пташки просидели тут всю ночь, обремененные ношей. Послания Кристиана она ещё не читала. Мысли забегали в голове – главное, не паниковать и не выдать себя.
- Нет, - сминая в руках подол платья, спокойно ответила девушка.
Элионора вскочила с места.
- Вот, я так и думала, так и знала! Я тут вижу, что ты изменяешь своему потихоньку, потом отказываешься от встреч, не отвечаешь на послания, - верещала соседка Роксаны на высоких тонах, - на почве этого поссорилась со своим и не проиграла! Я так и знала, подруга, что ты меня не подведешь!
Продолжая мять платье и изумляться словам Элионоры, ангел пыталась уложить всё это в голове и уяснить в чем суть. Если сама она ещё могла понять ситуацию с письмами, то на обработке значения измены мозг девушки отказался работать.
- Какая измена? - спросила тихо Роксана.
- Да тут совсем недавно на дежурстве твой моему рассказывал, что ты дескать милуешься с каким-то оборвышем посреди честного люда... Было такое?
Роксане стало обидно за то, что Тейяра обозвали оборвышем, она уже хотела сказать, что никакой это не оборвыш, а шаман, который просто не любит... но прикусила язык и сделала вид, что не понимает, о чём толкует Элионора.
- Вот и я так же пожала плечами и сказала, что с оборвышами ты обниматься не станешь, не на ту напали, - девушка мечтательно закатила глаза. - Ой, подруга, знала бы ты, что мне пришлось пережить. Они мне такой хай подняли за то, что два дня подряд ты где-то пропадаешь, молчишь. Твой-то ладно, а мой чего? Встал на сторону дружка и давай гнуть палку. Искали мы тебя, а в библиотеку-то и не заглянули, - она усмехнулась. - Вот бы они обломались.
Ангел медленно кивнула, всё ещё переваривая оборвыша и пытаясь сообразить, как же теперь быть. Неужели Элионоре не пришло в голову, что она, например, может врать. Нет, конечно, обычно Роксана была чиста, но обманывать она тоже умела. Ладно, дурочка Линка ей поверит, а вот как объяснить все Кристиану. Он же теперь обидится.
- Эй, подруга, - Элионора махала перед ангелом руками, - ты меня слышишь, я теперь буду жить у тебя, пока со своим не помирюсь, а помирюсь только тогда, когда он сам приползет.
Дитя неба тихо взвыло про себя: этого ещё не хватало.
- А, это, что со своим-то делать будешь?
- Объяснюсь, - незамедлительно ответила ангел, на что соседка только хмыкнула.
- Это вряд ли, он злой ходит, ни с кем не разговаривает. Правда, он и до этого добром не отличался, но оборвыш... Ха, он теперь не угомонится, пока не расквитается с ним.
Почему-то Роксане вдруг стало страшно за Тейяра. Что, если и правда Кристиан будет выслеживать его и убьёт. А ведь он, если хочет чего сильно, добивается своего, а убить для него - раз плюнуть. Он без зазрения совести может утопить котенка, если найдет доказательства, что именно он своровал у какой-нибудь старушки яйцо.
- Нет, я непременно ему напишу, - прошептала девушка еле слышно.
- Валяй, а я пока обустроюсь. Кажется, я здесь надолго, - ответила ей темноволосая соседка, но Роксана уже не слышала, что та сказала: она строчила письмо.
Быстро дописав последние слова извинений, девушка сорвалась с места и, нечаянно толкнув Элионору, распахнула настежь дверь.
- Роксана! - только и услышала ангел вслед. Наверное, блюстительница чистоты нашла ту самую гору мусора.
Девушка бежала наверх, в башню с почтовыми голубями, и думала о том, что неплохо было бы позавтракать, она это непременно сделает, как только расправится с письмом. Зачем только тех голубей отпустила?
Добравшись до нужного места, Роксана стала искать жердь с надписью «корпус стражи». Здесь точно должна быть пометка, где-то… В самом углу на втором ряду. Ангел еле разобрала надпись за застарелым слоем помёта. Интересно, здесь кто-то когда-нибудь убирается?
Раньше она любила бегать сюда, когда только построили голубятню, когда она всё ещё мечтала о полётах, а сейчас всё реже собирает птичьи перья, вздыхая о своей несостоявшейся мечте.
Роксана сняла с насеста маленького дремлющего голубка, он продолжал спать, даже когда девушка взяла его на руки, приоткрыв глаз, лишь когда она продевала лапку через кольцо. В послании было коротко написано о том, что дитя неба сожалеет о пропущенной встрече и просит прощения. Наверное, надо было назначить новую, но никто не знает, сколько ещё она просидит в библиотеке, на обороте письма было подписано: «Корпус стражи, Кристиану д`Лавье».
Выпустив голубка в окно обычным способом, Роксана облегчённо вздохнула: теперь можно сходить позавтракать и вновь приступить к поискам.
На завтрак были холодная овсяная каша и ягодный морс. Роксана, как обычно, сидела, набив содержимое тарелки за обе щеки и, только запив всё это, могла проглотить. В такие моменты её не следовало отвлекать, иначе вся эта смесь оказалась бы в тарелке. Неспешно доев, потому что иначе она не могла проглотить эту противную склизкую массу, девушка побрела в библиотеку с явным намерением окончить свои мучения, но и на сей раз поиски не увенчались успехом, девушка опять засиделась допоздна, разгребая стопки книг и складывая новые на свой рабочий стол.
Письма от Кристиана так и не было, его не было и на следующий день, и через день, и Роксана уже начала волноваться. Питаясь один раз в день кашей по утрам, она пропадала в библиотеке или ванной, стала раздражительной, да и вообще неважно выглядела. Элионора, уже успевшая расположиться в комнате, с уютом расставив вещи из своего нового дома, списывала это на переживания насчет жениха, и Роксана невольно согласилась, потому как отчасти так оно и было.
Ответ на главный мучавший её вопрос нашелся не сразу, а спустя неделю после переезда Элионоры. Она стала на ночь глядя разбирать второй чемодан, принесенный совсем недавно из дома, и выложила на стол книги, большим счетом любовные романы. Она верещала, что давно пора сделать тут книжную полку и именно Роксана, как главный и единственный книжный червь в этой комнате, обязана это сделать для следующего поколения. Ангел со скорбным лицом согласилась, лишь бы соседка заткнулась. Девушка просто больше не могла в ближайшее время слышать про книги по понятным соображениям. Но зачем-то Роксана села за стол, перебирая чужую макулатуру, со скуки она начала читать названия вслух, и Элионора комментировала их, если, конечно, что-то знала.
- Энциклопедия мифических существ, - устало пробубнила она и отложила книгу, чтобы прочесть следующую.
- Хм, не знаю такой, вряд ли она моя. Ну-ка дай, - сказала Лина, привстав с кровати.
Ее голос в противовес Роксаниному был звонким и громким, как обычно, казалось, ей нравилось быть здесь, позабыв про семейные заботы. Она осмотрела книгу в белой бархатистой обложке и раскрыла посередине, хихикнула, потом перевернула страницу и снова засмеялась, так происходило несколько раз.
- Ну, что там? - скорбным голосом спросила ангел.
- Гляди-ка, какой смешной здоровяк с дубиной... Точь-в-точь Клеменс в детстве, только лысый и почти голый.
- Где? - тихо осведомилась ангел, вставая со стула. Бывший выпускник приюта и впрямь был потешный, неужели ещё такой есть.
- Вот, гляди, тролль, - Элионора перевернула книгу, продемонстрировав иллюстрацию Роксане. - Тут было и нечто, похожее на Лорна, - хихикая, проговорила она. - Сейчас, о, вот - гремлин, - она показала иллюстрацию с гремлином. - Надо же, не помню я такой книги у себя, какая интересная.
- Дай-ка мне, - не веря своим глазам, сказала ангел.
- Да бери, только верни: хочу ещё поискать всяких рожиц.
Роксана выхватила книгу из рук соседки и лихорадочно стала искать то, что столько времени, не смыкая глаз, искала в более надежных источниках. Она захохотала во весь голос, найдя нужную иллюстрацию и страницу.
- Что там? - поинтересовалась Лина, которая, передав книгу в руки ребенка неба, осталась безучастной.
- Да так, кое-что увидела.
- Хм, феи... Что в них смешного? Хотя да, забавные, эти шляпки, платьица... Фи, какая безвкусица.
Элионора негодуя, откинулась на кровать, бормоча себе под нос о том, как можно так ужасно одеваться, а Роксана вглядывалась в изображение, пытаясь запомнить каждый сантиметр. Перед ней сидели две фейки в цветочных одеяниях с усиками, как у бабочки, на голове и знакомыми до боли полупрозрачными крылышками, от которых кругом витала пыльца.
Ангел ликовала, сравнивая в уме то, что она видела сейчас, и то, что у неё лежало в стеклянной банке под кроватью. Все сходилось. Она полистала страницы и нашла статью о шаманах, к сожалению, на месте иллюстрации было пустое место, зато, по заверению авторов, шаман - не только духовный целитель, но и духовный лидер, способный противостоять угрозе как силой, так и словами. Она ещё несколько раз прочла эту маленькую статью и не могла поверить своей удаче. Потом Элионора сказала, что хочет спать, и Роксана долго упрашивала её дать эту книгу на время, пусть ей и суждено убираться чуть ли не ежедневно в комнате. Соседка нехотя согласилась, добавив к уговору еженедельную добавку из сладостей к предыдущему условию.
На том и порешили, загасив свечи и улёгшись в кровати. Когда ангел убедилась, что Лина уснула, она осторожно достала баночку из-под кровати. Всё сходилось. Уже тускло излучая зеленоватый свет, крылышко лежало на дне банки и повторяло очертания тех, что Роксана видела в книге. Интересно, как авторы подгадали и придумали. Придумали ли? А это она обязательно узнает у шамана, которого, по заверению этой же книги, тоже придумал народ.

- Кто это? - как обычно, шаркая ножками, подойдя к двери, спросила Анна.
- Свои, - послышалось с той стороны.
- Свои уже давно в земле зарыты! Проваливай, хулиган!
В ответ ей послышалось, что зарыты не все, а кое-кто опущен в реку. Услышав это, старушка распахнула дверь.
На пороге стоял завернутый в плащ Тейяр, он кивком поздоровался и без приглашения вошел в прохладную хату Анны, где тут же снял верхнюю одежду. Хозяйка стала ругать его, что так напугает он когда-нибудь, что уже кому-то другому придется хоронить её саму в воде. Но шаман успокоил, сказав, что в случае чего, все пройдет непременно хорошо и, уточнив, что сегодня он берет, как обычно, уселся на лавку в прихожей, проводив взглядом старушку. День обещал быть хорошим, и полудемон сидел не такой мрачный, как обычно, наоборот, глаза его улыбались, хотя губы были так же, как всегда, устремлены как-то грустно вниз, лицо же имело просто умиротворенный вид.
Снова раздалось шарканье, и вновь показалась Анна с кувшином в одной руке и сложенным пополам пергаментом в другой.
- И скажи своим наглым девицам, чтобы больше не являлись ко мне бесцеремонно, - передавая и кувшин, и пергамент, проговорила она.
Тейяр изумленно взглянул на старуху, вскинув бровь, поставил на лавку рядом с собой кувшин и стал бегло проглядывать написанное красивым вензельным почерком. И без подписи внизу можно было понять, что это от Роксаны. Только она столько раз могла извиняться, пусть даже в письменном виде. Девушка просила встречи с ним по важному вопросу. Видимо ожидая, что старуха может прочесть письмо, она не упомянула о цели, кроме как трижды подчеркнув фразу "словно бабочки".
- Так и знай, - повторила старуха.
- Она ещё что-нибудь оставила? - не поднимая глаз от письма, спросил шаман.
- Только монетку за то, что я передам письмо. Я честно не смотрела, ну, может, чуть-чуть, но всё равно ничего не поняла.
Тейяр окинул хозяйку осуждающим взглядом и, сложив вчетверо бумажку, положил её за пазуху, вынул оттуда же деньги за молоко и, поблагодарив за услугу, оставил их на лавке.
- А говорил, что один, - проворчала Анна.
- Один, разве иначе?
- Ну, как же...
- Обыкновенно. Один, мне достаточно...
Старуха уже раскрыла рот, чтобы ответить что-то, но полудемон её опередил:
- Письмо ничего не значит, она, как и вы, благодарная клиентка.
- Ну, как же, - задорно повторила Анна, стоя в дверях, - такая молодая, симпатичная, нежная, как цветок, - поток её вдохновенных речей вдруг оборвался, - да только наглая.
- Какая есть, - прошептал Тейяр про себя и, накинув плащ и проверив кувшин, зашагал в сторону своей глуши.

Прошло уже три дня с того момента, как Роксана осмелилась прийти к Анне и передать ей письмо, иного выхода просто не было. Она не хотела идти к Тейяру домой, не из-за чего-то конкретного, а просто не хотела, потому назначила встречу почти в центре города у главного фонтана Торпа и, конечно же, в назначенный час приходила туда. Но ни в один из дней шаман не был там замечен.
Прошло ещё три дня, и ангелу показалось, что старуха могла просто из вредности не передать послание, а в молоке-то Тейяр рано или поздно будет нуждаться, но вот может запросто не прийти. И это её сильно огорчало. Роксана не думала, что это будет так трудно ему; наверное, следовало назначить конкретный день или сменить место - Тейяр не любит людей, верно ведь? Но уже ничего не сделаешь. Завтра она пойдет к Анне, чтобы спросить о судьбе послания.
Девушка встала с насиженного места и, понуря голову, готова была поплестись в приют. Она попытается сделать всё завтра: сейчас слишком расстроена.
- Ты снова не глядишь под ноги?
Роксана подняла голову, чтобы взглянуть в кого на этот раз она врезалась, и на её лице просияла улыбка. Снова этот дурацкий маленький оранжевый плащ, но этот цвет ему идет, только бы увеличить в размерах.
- Я уж думала, вы не придёте или старуха обманула, - пробубнила она, потирая лоб и возвращаясь на место.
Тейяр сел рядом с ней, недобро оглядев тех, кто посмел на него покоситься. Мало того, что и впрямь одежда не по размеру, так ещё и не по погоде. Впрочем, вскоре все вернулись к своим делам, перестав обращать внимание на странную парочку.
- Я, правда, хотел не прийти, - нехотя ответил он, всё ещё оглядываясь, - а вот про старушку ты зря...
- А где Мау? - выпалила Роксана, не дожидаясь очередного укора насчет неуважения к старшим.
- Дома сидит, - также неохотно ответил полудемон. - Так зачем я тебе понадобился?
- Хотела задать пару вопросов, касающихся... Ну, вы поняли...
- Честно говоря, не совсем, но слушаю.
Ангел замялась, начав копошиться в своей плетёной сумке, затем вытащила книгу и, положив её подле себя, поманила Тейяра. Он, вздыхая, наклонился, чтобы заглянуть в нутро сумки, и Роксану бросило в жар. Она-то думала тогда, что ей показалось, но полудемон и впрямь был горячим и пах пеплом.
- Всё в порядке? - покосившись на девушку, спросил шаман.
- Да-да, конечно, глядите, - ответила она и после короткой паузы добавила, - что это?
Тейяр откинулся назад и, бегло прочтя буквы с корешка белой книги, улыбнулся краешком губ.
- Ты всё правильно поняла.
Роксана проследила за его взглядом:
- Но почему мифических? У меня же есть доказательство.
- Кто-то скажет, что ты сходила к волшебнику и сделала из сушеного стрекозиного крылышка амулет. Оттого-то он и светится...
- Они, правда, существуют? - испуганно поинтересовалось дитя неба.
Тут уже Тейяр впервые за долгое время расплылся в добродушной улыбке. Роксане было непривычно это видеть, но увиденное ей однозначно нравилось. Наверное, это можно было расценивать как "да".
- Тебе следовало бы извиниться перед маленьким духом природы при случае, - ответил он спустя минуту. - И задобрить... они любят сладкое.
Ангел улыбнулась, демонстрируя жемчуг ровных зубов и, отложив сумку, потянулась к книге. Она раскрыла страницу как раз на феях и продемонстрировала иллюстрацию.
- Это писали со слов карлика или эльфа, может, сами они, - пояснил Тейяр, разглядывая картинку, - такое не выдумаешь, если оно реально существует, только... - он замолчал, вчитываясь в текст, - написанное - брехня. Можно?
Не сомневаясь ни секунды, девушка передала Тейяру то, за что ей придется каторжно убираться ещё неделю. Он кивал, переворачивая страницы, и бормотал что-то неразборчивое. В целом его реакция на энциклопедию радовала Роксану, и она, пристроившись поближе, начала рассматривать картинки вместе с полудемоном, болтая в воздухе ногами, хоть это было и неприлично. Тут она невольно перевела взгляд на руки мужчины и его пальцы, унизанные серебряными перстнями, один с аметистом, названия другого синего камня она не знала; потом взгляд упал на когти шамана. Ангел ужаснулась, вспоминая молву народа об этих когтях, что именно с их помощью можно вырвать сердце, пробив грудную клетку, и ребра помехой не будут. Она вздрогнула, отстраняясь, в надежде, что Тейяр не занимается всем тем, что говорят о его сородичах. Но когти были ухоженными, и это её немного беспокоило.
- И что, правда, оно всё существует? - стараясь переключиться на старую тему, дрожащим голосом спросила Роксана.
Полудемон похлопал пальцем по странице с изображением живущей отдельно от тела волосатой ноге.
- Насчет этого - не уверен, но большинство - да, вполне возможно, - он захлопнул книгу. - Держи.
- Но почему они все описаны как выдуманные существа?
Тейяр пожал плечами, вглядываясь куда-то вдаль.
- Может, дело в том, что люди не хотят в это верить, боятся? - робко предположила Роксана.
- От того, что будешь избегать луговую фею, она никуда не денется, наоборот, будет надоедливо пищать над ухом, лишь бы обратить на себя внимание.
Ангел хмыкнула, но ничего отвечать не стала. Так они молча сидели несколько минут, глядя по сторонам и не зная, что сказать друг другу. Наверное, девушке следовало бы заговорить первой: она же привела его сюда, но она боялась упомянуть о чем-то, что может ранить. Но так хотелось узнать о прошлом шамана, о том, чем он сейчас занимается, да и вообще вымысел ли написанное о них в энциклопедии... И она заговорила о погоде, о фонтане, о городе, о всякой белиберде, что только приходила в голову, лишь бы не ушел, думая, что это всё напрасно. А Тейяр слушал, то кивая головой, то пожимая плечами. Он был скуп на слова, а Роксана вскоре выдохлась, а значит, надо было прощаться.
Мужчина стал вставать, опираясь на успевший нагреться под вечерним солнцем мрамор фонтана, но Роксане не хотелось, чтобы он уходил. С ним была именно та свобода, о которой она мечтала. Пускай полудемон только слушал, этого было достаточно, как достаточно всей той заботы, которую он оказывал. Её спаситель, герой, она уверена, что именно он всё это время следил за её благополучием, преподнося подарки и сюрпризы. И если сейчас Роксана что-то не предпримет, Тейяр уйдет и, быть может, их дорожки не сойдутся больше, она просто не осмелится... но нужно задать всего один вопрос, чтобы он понял... ведь она знает... ведь он знает…
- Господин Тейяр, - начала Роксана, схватив своими маленькими ладошками его горячую руку.
Она боялась, что он вырвется и уйдет, но этого не произошло. Шаман внимательно смотрел на бледное лицо ангела и, кажется, был всего лишь слегка напряжён.
- Господин Тейяр, - повторила она, спрыгнув на землю и встав подле него. Она сжимала когтистую лапу полудемона всё сильнее, боясь упустить и потерять. - Что мне делать, когда я буду готова? Когда не хватит терпения сдаваться и обитать среди волков? Что мне делать тогда, когда я решусь уйти?
Он смотрел снизу вверх в её плачущие глаза и думал о том же. Не спрашивал себя, нет, её тихий голос резонировал в голове в поисках ответа, которого он, к сожалению, не знал. Нужно было смотреть не моргая и думать о свободе…
- Бежать, - прошептал он, чтобы слышала только Роксана.
- А если я не смогу бежать? – вторила она ему, перейдя на шёпот.
- Тогда лети…
- Но у меня нет крыльев.
- Ты просто боишься, - качая головой, ответил он.
- Упасть… - одними губами сказала она, подтягиваясь на цыпочках к его лицу, чтобы только он различил, больше никто.
- Или падать…
Ангел, не замечая своих действий, положила его ладонь к своей груди, чтобы шаман чувствовал, как бешено колотится загнанная пташка – сердце, желающее выпорхнуть из своей клетки.
- Но ещё больше я боюсь ожидания, - произнесла она уже на его губах.
Хмурясь, Тейяр отстранился.
- Я приду, - тихо сказал он и, выпуская свою ладонь из её холодных ладошек, скрылся в толпе, больше ничего не добавив к ответу.
А ей ничего не оставалось делать, как снова сесть и, закрыв глаза, ещё раз пережить момент еле ощутимого взмаха невидимых крыльев.

@темы: проза, и пришли люди..., Эс Тейяр, Роксана

---

Альтернатива. Найти себя. Глава 2. Без вести пропавший.

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

- Но... Но как?
- Маскировка, возможности... - девушка покачала головой, - но большинство мертвы.

- Но... Но как?
- Маскировка, возможности... - девушка покачала головой, - но большинство мертвы.

Несмотря на то, что бой уже закончился и жрецы исцеляли раненых, Ксорибд, удерживаемый Цы, всё ещё наблюдал за происходящим на поляне из-за кустов. Воины поджигали трупы убитых существ, иначе рано или поздно они вновь восстанут, охваченные яростью, и оттого трансформируются в совершенную форму. Проще сражаться пусть и со свежими, но идентичными тварями, уже зная их слабые и сильные стороны.
Дым снова вернулся к созерцанию своего командира, что уже твёрдо стоял на ногах и разговаривал со спасшей его девушкой. Он хотел подойти к нему, тем более, что тролль его уже не держал, направившись к мертвецу и поманив эльфа за собой.
- У них есть велиш, а у нас предатель...
- Кто спасовал?
- Рита из Смерти.
- Так и знал, что нельзя доверять этой вертихвостке командование...
- Она заманила весь отряд в пещеру к велишу и поставила перед выбором. Не думаю, что есть кто-то выживший из преданных нам.
- Как насчёт Шторма? - потирая ладони и хмурясь, спросил Мор.
- Шатирра и пара девчонок выжили, они-то мне и сказали, что большая часть Смерти переметнулась на сторону скверны. Остальные пали в бою, отбиваясь от предателей.
- А твой отряд?
Девушка до этого была спокойна, но теперь, резко сдёрнув тряпичную маску и капюшон, опустила голову. Через секунду она впечатала кулак в ладонь.
- Я... я не знаю... Осталась только я. Мы с Шатиррой из Шторма объединились, чтобы быть сильнее, хоть как-то поддерживать свои силы... Насчёт остальных выживших мне совершенно ничего не известно, - виновато ответила она.
Руфус тяжело вздохнул. Он видел положение всего лагеря, и девушка принесла плохие новости, но это было в разы лучше того, что он опасался. Мертвец подошёл к ней и приобнял за плечи, подбадривая и натянуто улыбаясь.
- Ничего, девочка.
Стараясь сдерживать слёзы, последняя из своего отряда считала, что показывать слабость непозволительно, хотя ярость в её понимании порой тоже становилась слабостью.
- Надо было ликвидировать Риту ещё тогда... Подлая су...
Командор кадаверов, считая, что данная информация должна быть скрыта от чужих ушей, перебил её, разворачивая к приближающемуся эльфу.
- Знакомься, Дым, вот он, твой напарник.
К кому обращался Руфус, ясно не было, но на всякий случай девушка искоса посмотрела на командора Мора, затем взгляд пал на юного представителя эльфийского народа, остановившегося прямо перед ней, удерживаемой на месте кадавером. Она увидела довольно высокого подтянутого юношу с правильными чертами лица и удивлённым взглядом малахитово-зелёных глаз. Ксорибд был растерян, но в то же время улыбался ей, стараясь скрыть своё первое чувство. Казалось, его единственного не заботила и касалась война, оттого-то он и был каким-то другим, не похожим на большинство здешних. От юноши исходила некая другая, сильная энергия, с которой не могла сравниться энергетика толп таких же молодых новобранцев, прибывших на эту войну. Она не могла объяснить себе этот феномен, но очень хотела понять причину.
Девушка смотрела на него теперь снизу вверх, демонстрируя свою причастность и рассматривая эльфа, слегка склонив голову к плечу.
- Ксорибд Кровавая Дымка, - юноша протянул руку для приветствия. Он смотрел только на лицо новоприобретённой напарницы, при этом ощущая на себе десятки заинтересованных взглядов.
Хоть девушка была готова к этой встрече и заранее предупреждена, однако она медлила, переводя взгляд с глаз эльфа на его приветливо протянутую ладонь. Силясь что-то сказать, она открыла рот, но вместо этого лишь прикусила губу. Наконец, после недолгих раздумий, хотя Ксорибду они показались наоборот затянутыми, напарница коснулась руки юноши, обхватив его ладонь сверху и сцепив пальцы на запястье.
- Асмодея, - еле слышно представилась последняя из отряда Тень и следом улыбнулась.
Дым не мог понять, кто же она, прекрасное создание, уничтожившее раба скверны на его глазах. Она отличалась от обычных женщин любой из рас, не столько непохожестью, сколько чем-то другим, что притягивало к себе, манило, казалось чем-то, что описывают в романах, рассказывая о прелестных нежных девушках, живущих, как цветы в оранжерее. Было и знакомое в ней, отчасти эльфийское, но судя по внешнему виду и энергетике в совокупности, эльфом она не была… Или была, но каким-то, каких доселе он не встречал. Может, Асмодея стала ему мила и привлекательна оттого, что он слишком давно не видел женщин, может оттого, что она была экзотическим цветком среди однотипных клумб, а может, просто какие-то чуждые чувства подсказывали ему, что вот она, твоя цель, добыча. Ксорибд понимал, что он слишком юн, что ни одна девушка на него - ничего не добившегося - не посмотрит и пора прекращать мечтать и строить догадки. Обычная симпатия, не более, но какая-то неведомая радость заполнила его всего, он надеялся, что напарница ещё долго не отпустит его руку, но надежды, увы, не оправдались. Девушка, продолжая улыбаться уголком рта, выпустила мужскую кисть, машинально схватившись за свою.
- Я… эм…
Юноша не знал, что сказать, но хоть что-то сказать ему хотелось, он должен был. И плевать на то, что он выставляет себя дураком, плевать, что все смотрят, он, впервые влюблённый, готов был прыгать от счастья, выказывая свои чувства.
- Так, полно, позже обменяешься любезностями, - проговорил Руфус, заметив ступор эльфа. – А тебе, моя дорогая, придётся для начала предоставить отчёт… Если будет кому.
Асмодея, соглашаясь, кивнула.
- Всё, всех залатали?
Стоны раненых были вместо отрицательного ответа, и мертвец, понимая, что времени у них почти нет, но задержаться требуется, решил изменить тактику.
- Хорошо. Живые и не живые, но функционирующие, ко мне, - он вгляделся в сооружённый из подручных средств лазарет и, получив благодарные взгляды целителей, вновь обратился к тем, кто отозвался на его приказ. – Пока наши лекари зализывают чужие раны, пойдём дальше в чащу… Да, солдат? – Руфус увидел вскинутую руку одного из новообращённых мертвецов армии Шемела.
- А что, если наша помощь требуется в лагере? Генерал Грошш очень разозлится, если узнает, что мы выполняем ваши приказы, - дрожащим голосом вопрошал кадавер. Все обернулись на него.
- Ты видишь тут Шемела Грошша? – поинтересовался кто-то из солдат. Мертвец отрицательно покачал головой и умолк. Более вопросов не возникало, чему Руфус был очень благодарен.
- Идём?!
Солдаты сгруппировались как-то по-особому, и нечто похожее на клин последовало за командором. Как и в первый раз, пара жрецов и шаманов, отделившаяся от лазарета, находилась в центре, окружённая воинами, остальные расположились, как им вздумалось.
Теперь никто не препятствовал тому, что эльф будет идти рядом с командором, даже Цы, находящийся далеко не в первых рядах их маленькой группы. Никто не осмеливался говорить, вслушиваясь в потусторонние звуки, исходящие из чащи леса, куда вёл их Мор, лишь он изредка чертыхался вслух, подсчитывая нынешние потери. Дым шёл в аккурат за Асмодеей, узнавая её по гриве растрёпанных волос, казалось, светящихся в кромешной темноте и единственных различимых меж деревьев. Они привлекали внимание. С одной стороны, отряд точно не собьётся, но с другой, его заметят раньше, чем он заметит кого-то. Прекрасно понимая двойственность ситуации, девушка через некоторое время отправила волосы вновь под капюшон, и теперь Ксорибд, как ему показалось, потерял напарницу из виду, а следовательно, и Руфуса, с которым она ступала бок о бок.
- Думаю, нам не стоит идти дальше, - прошептала Асмодея, как бы останавливая Руфуса. Он взглянул на неё, недоумевая, с немой просьбой объяснения. – Мы попадём на открытую местность, где нас с лёгкостью прихлопнут, - она оглянулась на воинов, находящихся позади, - к тому же там, в низине, водятся дикие рапторы, скорее всего тоже заражённые скверной, и их многим больше десятка.
- Какого…
- Командор, я знаю, что говорю, нам с ними не справиться.
Мор чуть было не сорвался, он максимально приблизился к девушке и так, чтобы это слышала только она, довольно эмоционально выругался
- Ты вообще понимаешь, что мы просто так из леса уйти не можем? – закончив тираду сквернословия, прошептал мертвец.
- Ага, но ты же хочешь увести мальчиков живыми…
- Чёрт, милая, не могла бы ты сразу сказать, что здесь находится тупик?
- Думаю, это было и так очевидно, - закатывая глаза, ответила Асмодея.
- Не выводи меня из себя, девочка, неужели мы не справимся с рапторами?
- С рапторами-то да, а вот насчёт велиша не уверена.
Мор снова тихо выругался. Со стороны наблюдать за этим разговором было забавно, и те, кто хоть отчасти видел это, старались не смеяться, остальные же довольствовались странным перешёптыванием, смысл слов в котором выделить было невозможно, позже перешёптывание сменилось на что-то более громкое, внятное и эксцентричное.
- Успокойся.
- Я спокоен, - прошипел Руфус. – Хочешь сказать, что нам стоит тут же развернуться?
- Почему же, - Асмодея пожала плечами, - пойдём окольным путём, если повезёт – убьём пару варфов, если ещё больше повезёт – нарвёмся на тех, кто ими всеми управляет.
- На нас была произведена воздушная атака…
- Тогда мы пока не сможем добраться до поста грифов. Их там тысячи. Есть бронированные, перевозящие их шишек. Логово почти граничит с древним местом, находится немного отдалённо…
- Так вы его нашли?!
Мертвец не верил своим ушам. Забыв о конспирации, он перешёл на более громкий тон, чуть ли не остановившись.
- Ага, нашли, мы как раз там и прячемся. Совсем не примечательное место, но всякие олухи не могут ступить на эту землю. Осторожнее, ветка.
- Так, может…
- Нет, Руфус, если ты хочешь попросить меня об этом, то я не проведу туда никого сейчас, - отчеканила эльфийка.
- Но почему? Нам бы как раз…
- Опасно. Скверна не так глупа, как нам кажется, или же наоборот… - ощущая, что начала путаться, девушка поманила к себе кадавера, будто собираясь выдать ему сокровенный секрет, - в общем, они, опасаясь этого места и думая, что мы туда рванём в случае опасности, охраняют подступы, как зеницу ока…
- И правильно делают.
Как сильно хотелось Асмодее врезать Руфусу, не знал никто, но по лицу было видно, что ей уже осточертело то, что он постоянно её перебивает. Восставшая повернулась лицом к Дыму, будто игнорируя высказывания командора и, забыв, что юноша стоит почти за её спиной, врезалась тому в грудь.
- Оу, извините, вы не ушиблись, - послышалось сверху.
Асмодея хмыкнула, потирая нос.
- Это я должна просить у тебя прощения, красавчик… Что ты так тесно устроился, поди слухач? Отвечай!
- Нет, конечно, нет, - Дым с тревогой отрицательно замотал головой.
Не понимая, что командный голос напарница использовала наигранно, эльф чувствовал себя виноватым. Он и правда подслушивал. Если бы не кромешная тьма, девушка увидела бы, как заливается лицо собеседника краской и как он, пристыженный, опускает свой взгляд в землю.
- Хватит тебе, малый, завираться, скажи-ка правду, - Асмодея продолжила развлекаться ничего не значащей игрой, которая поможет ей переключить внимание с бубнящего Руфуса, - иначе как мы сможем доверять друг другу?
- Я… я, правда, ничего не слышал…
- Честно?
Немного прищуренные глаза девушки будто светились изнутри, и свет этот был похож на потусторонний огонёк в глазницах кадаверов, только у неё имелись настоящие глаза и свет был какой-то далёкий и белый, словно мерцание холодных звёзд. Дым был заворожён ещё одной особенностью, что смог разглядеть в напарнице только сейчас. Он прекрасно понимал, что всё это отвлекает от работы и действительности вообще, но ничего не мог с собой поделать. Сглотнув, юноша попытался отвести глаза от холодного взгляда эльфийки, что очаровала его буквально полчаса назад.
- Я бы не стал вам врать, миледи.
Не ожидая такого обращения, Асмодея звонко рассмеялась.
- Ну ты и шутник, Ксорибд, зачем пошёл воевать, если тебе при дворе с такими манерами самое место?
Ну вот, теперь и она насмехаться вздумала. Который раз за день ему говорят нелестные слова, и который раз это сопровождается дружным молодецким хохотом. Эльф, обидевшись на неё, не стал ничего отвечать. Он впервые обжёгся, не ожидая услышать что-то подобное от того, кто ему нравится, а это было в два раза обиднее и больнее.
- Отставить смех! – скомандовал мертвец.
Его два жёлтых огонька-глаза были отчётливо видны в темноте, голос нарушил привычную для леса тишину, прекратив хохот.
- Мы находимся на спорной, если уже не вражеской территории, бойцы, поэтому считайте это промедление пятиминутной передышкой перед затяжным боем, дальше остановок не будет.
Позади Ксорибда послышалось неодобрительное ворчание и возня. Кто-то, видимо, прихвативший с собой сухпаёк, решил воспользоваться случаем и официально предоставленным отдыхом, пока он не закончился. Но понимая, что перекус будет длиться недолго, солдат старался как можно быстрее набить рот пищей, кое-как прожевать и продолжить путь.
- Отставить жратву, в лагере наедитесь! Оружие наготове и за мной!
Жёлтые огоньки исчезли, сменившись сверканием зачарованного лезвия, и оно, словно путеводная звезда, удалялось вглубь леса. Теперь была возможность того, что их точно атакуют раньше.
- Идиот… - еле слышно проговорила эльфийка самой себе и, хватая за предплечье обиженного напарника, потянула его за собой, пробираясь сквозь толпу успевших перегнать её воинов.
Она бросила взгляд на понурого Дыма и почему-то остановилась. Восставшей стало жалко неприспособленного юношу, ничем не заслужившего насмешку. Хотя лично для неё подколы были обычным делом.
- Ты извини, если что, - Асмодея взяла ладони напарника в свои, встав напротив него. – Напряжение, знаешь, а снять возможности нет…
Вздыхая, юноша кивнул и невольно слегка сжал тонкие девичьи пальцы. Восхищение – разочарование – снова восхищение. Он будто сходил с ума. Чувства вертели его, словно карусель, очень быстро сменяя друг друга. Он снова отстал, но теперь это его даже не тревожило.
- Хей, юмба, хватит стоять тут мишенью.
Ксорибд усмехнулся, он, будто заворожённый, даже не заметил, как покинула его эльфийка, и если бы не Цы, то так бы, верно, и остался стоять столбом на месте.
- Малый, не увлекайся.
- Что?
- Не увлекайся, говорю, отвлекаешься от задания.
- Ты о чём? – нагоняя шамана, спросил эльф.
- Девчонкой не увлекайся! – пробубнил в ответ Цы.
- А… я… это…- начал было смущённо Дым, почёсывая затылок.
- Ме… Бе… Под ноги смотри.
- Ауч.
- Я сказал, под ноги смотри, - повторил тролль.
- Да смотрю я.
- Плохо…
- Что плохо? – потирая ушибленный носок, спросил юный паладин.
- Смотришь плохо. Всё, хватит болтать.
- Я…
Неожиданно тролль гневно посмотрел на Ксорибда и тот будто сжался под взглядом желтоватых шаманских глаз. Он шёл за высоким первородным, обдумывая происходящее и надеясь, что скоро будет отдых. Эльф устал ещё с дороги, и пара часов, предоставленные ему в лагере, не сняли усталость, благо в бой он ещё не вступал, иначе измотался бы ещё больше.
Похоже, лес был засажен нескончаемым количеством деревьев и так тесно, что если бы не вытоптанные кем-то тропы, то заплутать меж стволов не составит и труда. Деревья были высоченными и снизу оголёнными, без коры, объеденной зайцами или каким ещё голодным зверем. До веток никто, кроме птиц, вовсе не мог достать. Эльф никогда не видел таких странных деревьев с тёмно-зелёной насыщенной листвой, в прожилках которых виднелся фиолетовый сок. Если какой лучик света и попадал на листву, то она становилась двухцветным морем, колышущемся на ветру где-то там… высоко. Юноша решил взять себе пару листиков на память: кто знает, может, Руфус поутру отправит его обратно с рапортом, в котором, кляня длинноухих товарищей, станет запрашивать кого-то более нужного, чем один-единственный неопытный недопаладин. Хмурясь, Ксорибд вздохнул, пряча зелёное сокровище. Чему быть, того не миновать, но, конечно, будет очень печально подвести всех, кто на него надеялся и уйти так, только приехав и ничего толком не сделав.
- Юмба?
Вновь споткнувшись, эльф взглянул на первородного, и тот замедлил шаг, позволяя Дыму нагнать себя. Цы уже забыл, что хотел спросить у юного воина, и просто одобрительно похлопал его по плечу, вглядываясь в понурое лицо.
- Ты, это, что горюешь?
- Да так, пустяки… - соврал эльф.
- Лучше сосредоточься, дохлый не будет зазря обнажать лезвишко.
- Я сосредоточен, всегда сосредоточен…
- Того и гляди потечёт с носа. Взбодрись, юмба, потерять тебя нам только не хватает.
Тролль похлопал юношу ещё сильнее и подтолкнул вперёд.

Руфус остановился недалеко от поляны, нюхая воздух, пропитанный тленом. Асмодея оказалась права, здесь были рапторы, и они вправду заражены скверной. Небольшие ящеры, размером чуть больше крупной лошади, на двух лапах, с чешуёй, потускневшей из-за отсутствия солнечного света, лежали друг на друге, сгруппировавшись. Некогда одиночки, ныне они были в стае, что совсем не свойственно этим территориальным хищникам. Мертвец заметил, что некоторые начали терять свою плоть, а кто-то и вовсе местами состоял лишь из костей, и только усохшая красная кожа, ставшая горками чешуек, раскиданных на траве, позволяла предположить, что некогда ящеры были по-настоящему живыми существами.
Мор приказал отряду остановиться и, обернувшись, подозвал к себе лучников, чтобы обговорить тактику. Меч пришлось спрятать к превеликому облегчению многих. Хоть эти твари и были близорукими, но огонёк в практически не освещаемом лесу сможет увидеть и полуслепой. Мертвец думал, как бы обойти возможного противника. Рапторы и так нападают, защищая свою территорию, а уж теперь никто не знает, что может взбрести в голову обезумевшему зверю. Лучников у них было десять - десять против пятнадцати полутонных неконтролируемых ящеров. Ситуация была бы провальной, если бы они не воспользовались услугами шамана, а тот с радостью согласился пустить по противнику заряд цепной молнии.
Но не всё так просто получилось, как казалось. Ситуация вышла из-под контроля, парализующие разряды небесного огня вдруг оказались бездейственными против рапторов. У зверей был иммунитет, и яркие вспышки лишь разбудили и разъярили их. Все бросились врассыпную, несмотря на приказ Мора держаться вместе. Но это была вполне здравая реакция при виде восьмиметрового лохматого монстра, вылезающего из чащи…

- Я предупреждала тебя, Руфус Мор! – злобно крикнула в сторону Асмодея, даже не уверенная, что командор её слышит.
Девушка пыталась затеряться между деревьями, заставляя безмозглых тварей гнаться за собой и дальше уходить от более медлительного велиша. Для начала нужно было как-то разобраться с ними, а потом уже приступать к ликвидации огромного монстра. Запыхавшись, она спряталась за одним из огромных стволов и, вынув кинжал из ножен, была готова при возможности атаковать выскочившую из-за дерева тварь, но, как оказалось, на хвост она не поймала никого. Асмодея вновь выглянула из-за своего временного укрытия, чтобы удостовериться в догадках: и вправду, все звери побежали в другую сторону, а она сможет стать лишь приманкой для неповоротливой громадины. Одной ей с ним справиться возможности не было, поэтому теперь эльфийка перебежками пробиралась к месту назревающей битвы, чтобы, если получится, помочь союзникам.
- Бладел, - послышалось откуда-то, и девушка обернулась на голос. Это был Цы, способности которого, раненого, сильно уменьшились.
Если рапторы атаковали, то они либо ранили когтями, либо слепо впивались зубами в плоть жертвы и с неимоверной силой рвали её, что и случилось с троллем. Видимо, скелетообразный охотник был убит лишь после того, как прокусил первородному левое предплечье, и теперь из рваной раны шамана сочилась кровь. Он тяжело дышал, прислонившись к дереву, и с силой зажимал руку, из-под ладони лился целительный свет, но, видимо, сил не хватало, чтобы залечиться. Оглядываясь, Асмодея подбежала к целителю, на ходу убирая кинжал в ножны. Лекарей у них было не так уж много и терять их теперь было сродни катастрофе. У неё с собой были бинты и, выудив один из них из-за пояса, она попыталась остановить кровь, обматывая повреждённую руку розовой лентой, пропитанной целебной мазью.
- Где все? – хрипло спросил Цы, следя за скорыми неаккуратными манипуляциями эльфийки. Она пыталась как можно скорее разобраться с оказанием первой помощи и ринуться в бой, защищать других целителей, чтобы избежать новых жертв.
- Не знаю, - прошептала Бладел. – Разбежались кто куда, и Руфус… Где малец?
Цы отрицательно покачал головой, указывая на то, что не знает. К тому времени эльфийка закончила перебинтовывать рану тролля и, выглядывая из-за укрытия, стала искать знакомые фигуры, но, видимо, все успели убежать глубже в лес. Она услышала гулкие шаги протаптывающего себе тропу разбуженного велиша и испуганно вжалась в грудь шамана, шикнув на того, чтобы замолчал.
- Он же нас порвёт, - прошептала девушка, издав нервный смешок.
- Если не увидит…
- Увидит. Он сносит деревья, пару раз долбанув по ним дубиной, а ведь они росли здесь сотни лет, - ужасалась Асмодея.
- Главное, не выглядывай.
- Мне нужно найти Руфуса и малого.
- Тогда иди, тебя-то в камуфляже он, может, не заметит.
- Будем надеяться. Сам-то сиди тихо.
Цы кивнул, и эльфийка, снова выглянув из укрытия и натянув получше капюшон, побежала в противоположную от велиша сторону. Под ноги попадались чьи-то кости и обрывки ткани: девушка была на верном пути, если хотела найти кого-то из группы, и нашла… Зеленокожий орк-новобранец лежал распластанный перед ней с разодранным горлом. Ужасающее зрелище. Она не успела, хотя смогла бы она вообще хоть что-то сделать?
Позади послышался треск веток, потом звон тетивы. Лучники стреляли вслепую, потому что в этом полумраке, а на дальнем расстоянии почти во тьме, было что-то видно на расстоянии вытянутой руки, всё остальное - смутные очертания. И, видимо метя именно в эти очертания, и атаковали воины с луками. Бладел видела в темноте лучше их и, обернувшись, обнаружила, что к лучнику, который только что убил одного из ящеров, крадётся другой настоящий охотник, тихо и осторожно, а ведь бедный кадавер поймёт, что на него напали, лишь тогда, когда раптор будет вгрызаться в его плоть. Не теряя ни секунды, эльфийка метнула в ящера огненный шар, осветивший территорию вокруг на несколько секунд. Но и этого было достаточно, чтобы воин отпрыгнул в сторону. В тоже время огонь был сигналом, на который теперь сбегутся не только союзники, но и остальные заражённые скверной звери.
Раптор загорелся и заревел, испытывая неимоверную боль, но одного огненного шара было недостаточно, чтобы его уничтожить, и Асмодея целенаправленно метнула ещё два, с помощью которых и повергла противника. Как и ожидалось, на свет сбежались и оставшиеся в живых из их группы, и звери, но среди них Бладел не видела ни Руфуса, ни Дыма. Она не стала ни о чём думать, а отдала себе отчёт в том, что есть только здесь и сейчас, остальное потом, важно, но потом. Магией она больше не пользовалась, предпочтя добрый клинок способностям, хотя и более привычным. В паре с лучником из кадаверов она защищала сбежавшихся на свет раненых и целителей, но всё равно перевес был не в их пользу. Бешеные звери всё нападали и нападали, и девушка насчитала уже многим больше того количества, что было на поляне.
Наконец их нашли несколько воинов, притащив за собой хвост из варфов, но и среди них не было ни её напарника, ни командора. Нужно ли говорить, что все устали от беготни и, отбиваясь, делали ошибки, пропуская удары и позволяя то одному зверю, то другому максимально близко к себе подобраться.
- Вашу мать, держать строй, прикрывать друг друга! Отступать некуда! – кричала Асмодея, понимая, что хоть кому-то нужно взять на себя роль главного.
Она вновь начала использовать магию, и огненные всполохи, появляющиеся то тут, то там, уничтожали больше противников, чем сталь, но они же ранили деревья и создавали ядовитый дым вокруг.
Вдалеке сверкнул огонёк, и Бладел, предполагая, что это зачарованное лезвие Руфуса, приказав расправиться с остальными существами и не двигаться с места, отправилась искать командора.

Ксорибд побежал, как и все, и почему-то, на его взгляд, в этом побеге не было трусости, лишь тактическая уловка. Он не оборачивался, слыша шаги гиганта и звериный рык. И без того было ясно, что Дыма кто-то всё-таки догонит и придётся вступить в бой, в ином случае, он спрячется, что вовсе эльфу не нравилось. Он остановился как раз тогда, когда четверо рапторов пробегали рядом. Паладин знал о них слишком мало, но единственного знания было достаточно, и он применил его, закрыв глаза и затаив дыхание. Теперь нарушал тишину лишь шорох листвы под когтистыми лапами зверей, что пару секунд назад видели здесь жертву и рыскали в поисках неё. Кто-то из ящеров был даже достаточно близко, но скверна, видимо, отбила последнее чутьё у рапторов, и, потоптавшись вокруг не более минуты, они, перекликаясь друг с другом, сорвались с места.
Паладин с облегчением выдохнул. Опыта у него было не так много, чтобы расправиться одновременно с четырьмя огромными разъярёнными тушами. Поэтому сейчас главной целью, что он поставил перед собой, было найти кого-то ещё, не важно, Цы ли это будет, Руфус, Асмодея, кто-то ещё из их небольшого отряда… Лишь бы был кто-то, способный прикрыть спину, а он прикроет ему. Эльф попытался вслушаться в звуки, доносящиеся откуда-то неподалёку, но в этом месте расстояние звука могло не вполне соответствовать действительности и, если юноша слышал, что крик рядом, то он мог быть и на другом конце леса, и наоборот. Естественной здравой мыслью было идти хоть куда-то, особенно теперь, когда проявилась цель. И Дым побежал в надежде, что скоро кого-то да найдёт.

- Руфус! Руфус! – прокричала Бладел, но ей не откликнулись.
Она подбежала к светящемуся мечу и, к своему счастью, обнаружила, что сейчас его владельцем был другой воин. Нет, конечно, было жаль убитого паренька, но это всего лишь солдат. Не мешкая, девушка сорвала плащ с покойного и прикрыла им излучающий ровный голубоватый свет клинок. Наверное, командор дал своё оружие юнцу, а сам, вооружившись чем попало, отправился на поиски своей группы. Но даже легендарный меч не смог спасти новичка, находясь в неумелых руках, и, что странно, такую рану, какова была у убитого, не мог нанести ни варф, ни раптор. В лесу был кто-то ещё, причём неподалёку, и об этом срочно надо было доложить командору. Асмодея забрала оружие Руфуса, завернула в окровавленную ткань и попыталась побыстрее удалиться с места происшествия.
Меч был тяжёлым и здорово снизил скорость эльфийки. Она передвигалась перебежками, затаиваясь за деревом при каждом шорохе. Не нужно быть слишком умным, чтобы понимать, что ситуация провальная и Бладел снова может остаться одна - пока её не учует велиш, конечно. Девушка старалась концентрироваться лишь на поиске живых и посторонних звуках, но выкинуть из головы все возможные варианты и исходы сегодняшнего дня она просто не могла. Вновь остановившись, восставшая ощупала пояс и, облегчённо вздохнув, поплелась дальше. Дурные мысли всё ещё лезли в голову, теперь исключая её летальный исход: куча поверженных солдат, Руфус, Ксорибд, Цы… Цы. Она оставила его одного буквально на верную смерть, ведь разъярённый велиш сметёт всё на своём пути, а первородный находился не так далеко от него.
- К чёрту всё, нужно увести шамана оттуда, - сказала сама себе эльфийка, рванув к месту, где она оставила тролля.
Откуда только взялись силы тащить тяжёлый меч, при этом не сбавляя скорости, Асмодея не знала, она просто бежала, забыв про осторожность и сжигая встречающихся на пути варфов. Она снова вернулась к тому месту, где приказала остаться солдатам, но там никого не оказалось, кроме куч трупов. Это было не удивительно, лес впереди поредел настолько, что через проплешину пробивался солнечный свет, добавивший красок в почти чёрное пространство. Этот факт мог бы обрадовать, если бы не стремительно приближающийся монстр, который, судя по всему, уже добрался до Цы.
Если бы Асмодея бросила меч, бег бы в разы ускорился, но оружие словно приросло к ней, к её дрожащим от страха, холодным, как само лезвие, рукам, что прижимали его к груди. Оно мешало, но было чем-то вроде надежды на спасение. Велиш стремительно приближался к Бладел, а Бладел неслась к нему, моля, чтобы худшие опасения не оправдались. И вот, она встретилась с ним, но не могла кричать. Ярость и злоба слепили и душили восставшую, она опоздала, увидев лишь, как монстр разрывает окровавленное тело тролля пополам. Меч выпал из рук, засверкав голубизной среди загорающейся листвы. Заметив новую жертву, громадина отбросила свою игрушку в сторону и диким рыком, предупредила о нападении. Но для начала пришлось обороняться ему самому.

Вновь звенящая тишина вокруг. Ксорибд уже успел возненавидеть это место и желал только одного – поскорее выбраться отсюда живым. Куда бы он ни шёл – всё одно и тоже, бесконечное количество высоченных деревьев и, кажется, он шёл обратно, туда, откуда они вообще начали свой путь. Паладин думал, что это лучшее, что могло случиться. Он не будет дезертиром, а просто доложит Шемелу Грошшу об обстановке и поможет в лагере, когда как остальные разберутся со скверной.
- Чёрт, - выкрикнул Ксорибд в темноту.
Нет, ему не хотелось становиться героем или кем-то вроде того, но сейчас была возможность проявить себя, подняться в глазах командора и своей новоприобретённой напарницы, может, покрасоваться перед ней, ведь в академии он был одним из лучших, если не лучшим воином… Так ему казалось. И, конечно, он побрёл в обратную сторону не из-за корысти, а понимая, что разрозненной группе реально может понадобиться его помощь, пускай Руфус и запретил использовать способности при всех.
Теперь Дым шёл довольно быстро, изредка переходя на бег и путаясь в направлениях. Шум снова был то слышен, то нет, и снова эльф проклинал этот лес и перебарывал желание вернуться в лагерь. Всё не напрасно, просто так ничего не бывает. Хромающий Руфус показался ему на глаза нескоро, помимо того, что кадавер сам был ранен, так он волочил на себе ещё и израненного бойца, стонущего от каждого шага. Теперь юноша понял, откуда появлялся звук и куда он пропадал, учитывая постоянно меняющееся направление ветра.
- Командор, - начал было подбегающий к мертвецу паладин.
- Вы идиоты, - тихо сказал, перебивая эльфа Мор. – Залатать сможешь?
- Это не совсем по моей части…
- Я всего лишь спросил, сможешь или нет, - устало уточнил командор.
- Попробую, но не могу ничего обещать.
Ксорибд принял у кадавера бинты и принялся заматывать освобождённый от доспеха бок орка, что-то нашёптывая. Визуально не происходило ничего, и Мор мог бы лишний раз убедиться в том, что юнец и правда дефектен в своей специальности, но как бы то ни было, раненый смолк и перестал корчиться от боли. Наверное, магия святоши действовала как-то по-иному, нежели шаманское, друидское и жреческое целительство, и не была столь эффективна по части исцеления, но всё-таки результат был на лицо.
- Молодец, парень, цены бы тебе не было, если б, как эти олухи, не побежал… - проговорил Руфус, помогая надеть доспех ничего не понимающему воину.
- Так все побежали, - ответил паладин.
- А ты у нас "все", и ты у нас в стаде, значит… Где хоть напарника потерял, помнишь?
- Там же, где и вас.
Мор устало вздохнул.
- То есть ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, где она?
- Почему же, в лесу, где и все… - начал, будто оправдываясь, Ксорибд.
- Вы все идиоты, дикие идиоты! Останься с бойцом, я пойду искать стадо, - сказал со злобой кадавер и, удостоверившись, что орк спокойно самостоятельно стоит на ногах, вынул его меч из заплечных ножен и хотел было уйти.
- Командор, это не выход, так мы все потеряемся, - хватая за руку Мора, пояснил эльф.
- Не хер было разбегаться!
- Но вы же сами тоже побежали…
Оскорблённый мертвец хотел дать подзатыльник юнцу за замечание, но оно было дельным, хоть и ущемило его самолюбие. «Ну, пускай командует, говорит что-то, только без лишних глаз», - думал кадавер. Он всё-таки немного опасался паладина, особенно после демонстрации способности, подтверждающей его возможности.
- Идём, - недовольно приказал он юношам, и, обхватив молчаливого орка за талию, Дым повёл его за ворчащим мертвецом.
- Чёртов зверь, откуда он взялся здесь, как? – говорил сам с собой Руфус, с каждым шагом утопая в листве.
Ксорибд решил ничего не отвечать командору. Тот был на нервах, и отвлекать Мора от дельных рассуждений юноша просто не хотел. Он стал беседовать с орком, чтобы хоть как-то отвлечь того от страданий. Парню уже досталось, и Дым надеялся, что больше вступать в бой не придётся. Одновременно, слушая раненного бойца, он пытался угадать мысли кадавера на тему хотя бы их всеобщего побега. Мор, верно, обзывал и проклинал их про себя, но не потому, что они и правда олухи, а потому, что волнуется. Он забрал не только своих солдат, и, значит, в ответе за чужих вдвойне, а ещё этот шаман…
- Командор, кажется, я вижу кого-то, - вглядываясь в пустоту, тихо проговорил орк.
- Где? – кадавер посмотрел туда, куда указывал боец, но ничего не увидел, - тени это всё, - разочарованно ответил он бойцу.
- У теней лезвия не поблёскивают… - уточнил Дым, также вглядываясь вдаль.
- Что, умные такие, да?
Руфус был разозлён и окликнул кого-то впереди, чтобы опровергнуть догадки юных бойцов, но ему откликнулись. Пускай и не сразу. Паладин с орком переглянулись, Мор, глядя на них, выругался. Он пошёл по направлению к тому, что посчитал тенями, и вышел на группу жрецов вперемешку с воинами и рейнджерами, это была большая часть отряда, что ушла в лес, разделившись у лазарета с ранеными и целителями.
- Потери есть? – неторопливо подойдя к солдату, спросил командор, отчитать группу за дурость и неповиновение он решил позже.
- Незначительные, командор, - ответил лучник-кадавер, видимо, взявший на себя роль лидера. – Гашек, Скотт, Питер, Дидье…
- Хватит, - перебил бойца Руфус. – Шамана и девчонку не видели?
- Госпожа отправилась на ваши поиски, о шамане сведений не имею.
- Чёрт… Куда именно она пошла?
- Не могу сказать точно, сэр, приближается монстр, и мы постоянно меняем своё местоположение, увеличивая численность группы. Иначе и не справиться.
- Как вы могли отпустить её одну, идиоты?! – воскликнул Мор, приближаясь к собрату. Командор снова от злости свистел через отверстие в щеке. – Быстро все подготовили оружие и пошли мочить велиша, трусливые собаки! – приказал, наконец, он.
Мертвец был очень зол, и Дым подавил желание высказаться на счёт его тактики. Так и надо было сразу, не разбегаясь, атаковать монстра с гор, но кто знает, как бы дела обстояли, будь они окружены ещё и рапторами. Мор шёл целенаправленно к велишу, на всё также исчезающие и появляющиеся из-за странного ветра грохочущие звуки. У него было желание убивать, и если он не убьёт сейчас кого-то, то, как казалось Ксорибду, найдёт свою жертву среди них. Никто не пытался остановить командора, даже поговорить друг с другом не пытался, прекрасно понимая, что малейший звук может стать раздражителем, и Мор взорвётся, а взрываться он умел, и все, даже парни из отряда Грошша, это знали. Все, кроме Ксорибда, естественно. Он и решил начать разговор с командиром, чтобы уяснить цель, преследуемую ими сейчас, но был послан, и никто не засмеялся, просто не посмел, потому что сам мог оказаться на месте Дыма. Но эльф не унимался, и был снова послан из-за излишнего любопытства и назойливости. Ещё чуть-чуть, и Руфус бы его ударил, забыв о первородном страхе кадаверов перед паладинами. Как ни старался юноша, он не мог понять, зачем надо было постоянно орать на всех и замахиваться казалось бы из-за мелочей. Дым был слишком юн и неопытен, и дело даже не в менталитете его народа.
- Он уже близко, - шептал про себя Руфус. – Дистанционные будут атаковать первыми, потом мы, жрецы на поддержке… или не так? Всё так, главное, не отступать, пробить пластину или попасть в какой-нибудь важный орган. Убьём его, и скверна не будет так уверена в своих силах… Бладел… - Он взглянул вперёд с широко распахнутыми от ужаса глазами и закричал. – Бладел!
Девушка, еле увернувшись от дубины велиша, воткнула в лапу существа кинжал, он там так и остался, затерявшись где-то в грязно-белой шерсти, а её откинуло ударной волной. Вокруг полыхала листва, и волосатый гигант старался, избегая пламени, схватить назойливую восставшую и теперь, когда та стала безоружной и беззащитной, он с лёгкостью сделал это. Рогатый монстр с какой-то странной осторожностью поднёс обездвиженную Асмодею к своей похожей на изуродованную маску примата морде. Неистово зарычав, он обдал эльфийку невыносимым запахом разлагающейся гнилой плоти и вязкой слюной, и только после этого Бладел очнулась. Она стала вырываться, а велиш, думая, что бы сделать такого с новой игрушкой, стал с силой сжимать её в ладони. Девушка вскрикнула от боли, монстр зарычал в ответ, не прекращая всё сильнее и сильнее сдавливать свою жертву.
Воины стояли в оцепенении, не понимая, что происходит. Руфус понимал, но от ужаса не мог шевельнуться, тело его не слушалось и замерло, лишь у виска билась жилка. Он видел пожар, свой меч, волосатого уродливого монстра, погибающую Асмодею, но ничего не мог поделать. Ничего, даже крикнуть. И когда, казалось, девушку должно было окончательно убить, велиш разжал свою лапищу, взвизгнув и выпустив эльфийку. Он раскрылся, раздвинув хитиновые щитки на груди и обнажив сердце. Шерсть на лапе пылала, как и пылала падающая с высоты восьми метров Бладел. Не сговариваясь, а, видимо, повинуясь какому-то инстинкту, лучники разом выстрелили в цель. Град стрел обрушился в середину грудины монстра, что-то отскакивало, коснувшись щитков, но большая часть пронзила его тело. Он взревел пуще прежнего, отшатнулся, сделал шаг назад, а потом, озверев и ничего не понимая, бросился вперёд в пламя, которое буквально мгновенно охватило его тело, всё покрытое шерстью. Горящий велиш с ужасным воем пробежал несколько метров и рухнул, повалив ближайшие деревья. Больше он не шелохнулся.
Через несколько секунд оцепенение спало со всех, но один лишь Руфус Мор уже находился у своей подопечной, но боялся прикоснуться и, только разглядывая её, стоял рядом. Бладел лежала на боку с закрытыми глазами. Пламя, охватившее её пару секунд назад, погасло в ту же секунду, как тело коснулось земли. Она будто и не горела, лишь на лице и одежде кое-где были пятна, похожие на ожоги. Пахло горелым, горелой прелой листвой и шерстью, но не плотью. Восставшая была цела, даже светлые волосы, выбившиеся из-под капюшона, всё также выделялись в темноте, не тронутые огнём. Вроде бы всё в порядке за исключением того, что эльфийка не дышала.
- Девочка моя, маленькая девочка, - не скрывая эмоций, выкрикнул Руфус, упав на колени и прижимая к себе Асмодею.
Ксорибд готов был поклясться, что видел слёзы у него на лице, но естественно никому ничего не сказал. Нужно ли было геройство вот таким способом, такими жертвами? Они все стояли поодаль, лишь несколько жрецов осмелились подобраться ближе к плачущему командиру. Шепча что-то, кадавер гладил девушку по голове, попеременно прижимая к себе и глядя на её бледное лицо. Он не знал, что ему делать теперь, когда уже точно отряда Тень не существует…
- Цы… Он убил его.. – послышался тихий голос откуда-то из груди Руфуса.
Кадавер отнял Бладел от себя и с выражением безграничной нежности на лице взглянул на эльфийку.
- Тсс, тише, спи, девочка, спи, - прошептал он, убирая пряди с девичьего лица.
- Он… убил его… что я скажу Орсо? – всхлипывая, продолжила Бладел.
Мертвец лишь качал девушку на руках, как маленького ребёнка, и приговаривал: «Спи, моя маленькая, спи».
Никто не осмелился помешать им, только когда восставшая не то на самом деле уснула, не то потеряла сознание, Мор приказал возвращаться обратно, поднимая её на своих руках.

Неподалёку от поляны, озарённой звёздным светом, протекала извилистая река с мощным потоком. Она стремилась куда-то вниз, двигаться, падать, иначе погибнет в этом месте, станет болотцем и будет убивать, а не давать жизнь. Река – священное место, и к бегущей чистой воде надо проявлять уважение, как бы она не была неспокойна. Теперь, когда лес поредел, можно было разглядеть дно мелкой речушки, маленьких пресноводных крабиков, которых не коснулась скверна только оттого, что река – свята, и у неё есть силы противостоять нечестивости. Древние, как сам мир, дремлющие, но при нужде они могли проснуться и разрушить то, что посягнуло на их покой.
Звёзды отражались в стремительном потоке и превращали его в сплошную серебристую ленту, над которой навис лёгкий туман. Казалось, полнится умиротворением пространство, но где-то совсем рядом было неспокойно, зловещий вой пронзал кристальную тишину и заставлял насторожиться и невольно вздрогнуть любое живое существо в округе. Лишь крабики так же лениво ползали по дну, просеивая сероватый песок. Они были под надёжной защитой.

Очнувшись, Асмодея резко открыла глаза. Над ней размеренно шелестели двуцветной листвой деревья-исполины. Этот шелест успокаивал и убаюкивал, отчего девушке снова захотелось опустить веки и уснуть, забыться, не думая ни о чём. Но нельзя, не в этот раз. Если забыть про шум деревьев и стрёкот цикад, то было подозрительно тихо, и эта тишина насторожила эльфийку, ей пришлось приподняться. И вправду никого не было, лишь деревья, звёзды, небо и местами примятая трава, искрящаяся в ночи росой. Восставшая поняла, где находится, и в другую сторону смотреть не хотелось, лишний раз напоминая себе о погубившем Цы и лес, а может, ещё несколько жизней безмозглом монстре с гор. Его здесь быть не должно… было. Она не знала, отомстила ли за своих боевых товарищей или велиш вернулся к себе в пещеру, где, может, хрустит чьими-то костями. Но нет, Руфус иначе не был бы спокоен. Велиш мёртв, теперь девушка может с облегчением вздохнуть.
И всё-таки она взглянула и в ту сторону. И там никого, исключая того самого паренька, новенького, что обиделся на её шутку. Дым задремал полусидя, свесив голову на грудь, длинные чёрные волосы спадали на лицо, и Асмодее пришлось убрать их, чтобы рассмотреть напарника получше. Но осторожно убрать пряди с лица не получилось, юноша сонно открыл глаза, поднимая голову, а через секунду вздрогнул и потянулся за мечом.
- Эй, ты чего, это же я, - останавливая руку юноши, воскликнула Бладел.
Окончательно проснувшись, Ксорибд резко выдохнул и принял полностью сидячее положение. Как он заснул на посту – эльф не помнил, и поэтому поблагодарил судьбу, что таким его не застал командор.
- Где все? – послышался голос девушки, сидящей перед ним на коленях, наконец, он разглядел её.
- У реки… Как вы?
Вставая, Бладел пропустила вопрос мимо ушей и, что-то бубня себе под нос, шатаясь, направилась прочь.
- Вы куда?
Она обернулась.
- К реке, сам же сказал, что все там.
- Руфус приказал не отпускать вас… - вставая с травы, проговорил паладин.
- Одну, да? – попыталась уточнить эльфийка.
- Вообще. Руфус…
Бладел одёрнула его, подходя ближе.
- Умоляю, не называй его так, по крайней мере без звания. Конечно, если ты хочешь получить выговор и…
- Командор Мор запретил вас отпускать куда-либо вообще, миледи! – настаивал на своём юноша.
- Оу, так уже лучше. Не бойся за меня, милый, ничего страшнее этого, - она абстрактно указала на саму себя, - со мной не произойдёт.
- Я не могу ослушаться приказа.
- Разве я спрашиваю разрешения? Я иду. Просто иду умыться. Правил личной гигиены ты не знаешь?
Девушка демонстративно взмахнула волосами и отвернулась.
- Мы сейчас не об этом, - хмурясь, ответил Ксорибд, вставая за её спиной.
Улыбаясь, восставшая обернулась и, взглянув на своего напарника снизу вверх, игриво скинула чёрную прядь с его лица.
- Может, и не об этом, но у меня имеется потребность, - она погладила юношу по доспеху. - Оттого что ты меня проводишь, ничего плохого не случится, верно?
Ксорибд был всё так же хмур. Он вздохнул и, опуская взгляд в землю, нехотя кивнул.
- Чудно! – обрадовано воскликнула Бладел и вприпрыжку побежала на другую сторону поляны.

- Стинки, тебе это уже не поможет, не порти воду! – забористо проговорила Бладел, жестом выгоняя кадавера из реки. Тот, мотая из стороны в стороны головой и растрёпывая ирокез, пытался брызгами достать до восставшей, но та ловко спряталась за спиной следующего за ней Ксорибда и показала язык. Набравший полные ладони воды мертвец тут же раскрыл их, встретившись с холодным взглядом паладина: рисковать с новичком ему не хотелось.
В реке находилось большинство их группы. Обнажённые до торса, в хлопковых штанах, завёрнутых до колена, будущие мужчины резвились как дети, брызгаясь и сталкивая друг друга в воду. Асмодею радовала эта картина мимолётного счастья, но для полного ощущения безмятежности ей требовалось найти Мора и хорошенько накричать на него, а потом… потом так же со смехом столкнуть его. Хотя сначала нужно было бы окунуться самой.
- Ты… ты можешь идти, Ксорибд, - сказала она юноше стоящему рядом.
- Но...
- Думаешь, я всё ещё не смогу за себя постоять? Ты же не маленький мальчик, ведь понимаешь, что подглядывать нехорошо.
Дым устало с укором взглянул на собеседницу и зашлёпал по мелководью в обратную сторону, желая только побыстрее избавиться от девушки и остаться одному. Река заканчивалась шумным водопадом и там, у пропасти, никого не было, туда он и решил направиться. Паладин слышал, как Асмодея окликнула его, но не обернулся. При возможности, как только вернётся, он напишет жалобу с требованием сменить партнёра. Если уж она была столь невыносима сейчас, то что же будет, когда они останутся наедине на задании, тем более она маг, вернее, что-то страннее мага. Нет, они не сработаются.
Думая, он вглядывался в пропасть и был поглощён лишь потоком и шумом падающей воды. Лицо было мокрым от брызг и тумана, сон теперь почти ушёл, но бдительность была снижена. Эльф просто не мог сконцентрироваться на чём-то другом, но на посторонние шорохи он обратил внимание сразу. Подумав, что кто-то из ребят хочет пошутить, он не стал оборачиваться, решив подыграть им и сделать вид, что ничего не заметил. В игре он надеялся наладить с кем-нибудь контакт, понимая, что никто из воинов здесь, кроме орка, которого он вылечил, не принимает его всерьёз.

Спустя пять минут хождения вдоль реки Бладел не нашла Руфуса, и почему-то желание вымыться резко отпало. Теперь она сидела на берегу, мочила ноги и думала о случившемся. Потери за потерями преследовали её. Надо было представить подробный отчёт Мору, Грошшу, а теперь и Мижу-старшему, хотя её больше волновало, как она будет смотреть Орсо в глаза, после того как по её вине погиб его друг. Асмодея лениво встала, надевая на мокрые ноги сапоги. Ей нужен был сейчас собеседник, нужно было с кем-то поговорить, кому-то высказаться, а может, и послушать. Лишь бы не быть одной, иначе, как казалось, мысли задавят. Восставшая подумала, что зря прогнала Ксорибда. Всё равно придётся рано или поздно налаживать контакты, раз юнца приставили к ней. И надо будет отбросить все фи своего характера, зарыть где-то говнистость и идти на компромисс. И ей, и ему, иначе она вырвет эльфу глаза, а он ее огреет со спины эфесом. Хотя по виду о враждебности и не скажешь. Милый начитанный мальчик, и как его осмелились сюда послать…
Она сама не заметила, как вернулась к всё ещё резвящимся воинам, уже сыпавшим друг другу песок в штаны и кидавшимся крабами. Девушка стала расспрашивать сидящих на берегу жрецов о Руфусе и Дыме, но, отрицательно качая головами, все как один не знали их местонахождение. Благодаря в ответ, эльфийка вздыхала и шла дальше. Наверное, эльф вернулся на поляну, может, и кадавер тоже. Незнание её бесило и утомляло. Но сидеть на берегу она не могла, присоединиться к игре с воинами тоже.
- Стинки, ты всё ещё в воде? – устало спросила восставшая, глядя, как мертвец пытается поймать руками рыб.
Кадавер обернулся на Бладел и скорчил лицо, указывая на то, что из-за девушки упустил свой ужин.
- Ну, извини, извини, ты моего малого не видел?
Скрипя костями, воин указал пальцем вперёд и промямлил что-то невнятное, впрочем, как обычно. Без языка многого и не скажешь.
- Может, в таком случае ты меня проводишь? – понимая, что эльфа может взбесить тот факт, что она расхаживает одна, проговорила Асмодея.
Стинки пожал плечами, но потом, причмокнув, указал девушке следовать за собой. Река здесь оказалась не такой мелкой, как в других местах. Эльфийка проваливалась по колено, и было тяжело идти, хорошо, хоть не против течения. За поворотом из-за утопших в воде деревьев было не видно ничего, но, как только они вышли на прямую, показался яркий плащ Ксорибда и позади него фигура в чёрной мантии.
- Эй, Дым, - продолжая идти вперёд, крикнула восставшая и помахала юноше рукой, желая привлечь его внимание и предупредить о том, что к нему крадётся сзади кто-то из жрецов.
Жрец резко обернулся, эльф тоже, но он не успел ничего сделать за то время, как замотанная в чёрное фигура, вынимая кинжал из-за пояса, кинулась на него. Завязалась кратковременная борьба, во время которой юноша пытался схватить и обезоружить противника. Дым не мог вынуть меч, слишком ловко и быстро фигура в чёрном делала выпады. Некромант… Ксорибд уворачивался от ядовитого ритуального ножа, отступая назад. Со стороны Асмодее казалось, что это и вправду игра, похожая на танец, но когда эльф оступился и, размахивая руками, попытался удержаться на месте, а жрец сделал шаг вперёд, занося руку над ним, Бладел стало не по себе. Она, пробираясь поперёк течения, снова окликнула напарника, но того уже не было видно, как и некроманта.
С ужасом она подобралась к краю водопада и, глядя на то, как два сцепившихся в борьбе тела падают в бездну, решительно прыгнула за ними.

запись создана: 30.04.2011 в 21:01

@темы: проза, Альтернатива, Бладел Затмение, Ксорибд Кровавая Дымка, Руфус Мор

---

Альтернатива. Найти себя. Глава 1. Сюрприз за сюрпризом.

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

Утро. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь свинцовые тучи, оповещали о том, что ночь, дарящая силы темному отряду, наконец, закончилась. Было холодно, даже морозно, и принесенные для костра бревна за пару часов покрылись инеем, они долго не хотели гореть, и из-за моросившего дождя разгорающееся пламя тут же потухало. Но даже холод не мог сломить дух воинов, наступило долгожданное утро, а это значило, что они смогут передохнуть, солнечный свет был их щитом и, пока не наступит закат им нечего бояться нечестивых воинов из леса. Оттуда веяло кровью и смертью, лес был осквернен, и если пару дней назад, хоть изредка можно было слышать щебет улетающих птиц, то теперь он сменился на крик алчущих воронов. Всё предвещало войну, все ждало битвы, все, кроме тех, кому предстояло биться, тех, кто покинул свои земли, чтобы нога разрушителя не ступила на могилы предков, тех, кто, может, встречает свой последний рассвет.

Утро. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь свинцовые тучи, оповещали о том, что ночь, дарящая силы темному отряду, наконец, закончилась. Было холодно, даже морозно, и принесенные для костра бревна за пару часов покрылись инеем, они долго не хотели гореть, и из-за моросившего дождя разгорающееся пламя тут же потухало. Но даже холод не мог сломить дух воинов, наступило долгожданное утро, а это значило, что они смогут передохнуть, солнечный свет был их щитом и, пока не наступит закат им нечего бояться нечестивых воинов из леса. Оттуда веяло кровью и смертью, лес был осквернен, и если пару дней назад, хоть изредка можно было слышать щебет улетающих птиц, то теперь он сменился на крик алчущих воронов. Всё предвещало войну, все ждало битвы, все, кроме тех, кому предстояло биться, тех, кто покинул свои земли, чтобы нога разрушителя не ступила на могилы предков, тех, кто, может, встречает свой последний рассвет.
К маленькому лагерю на окраине леса приближалась лошадь, оповещавшая о своем прибытии глухим цокотом копыт и ржанием. Наездник надеялся прибыть в лагерь незамеченным, но на оборонительных площадках его уже встречала дюжина арбалетчиков в полной боевой готовности. Они бы с радостью засадили пару болтов всаднику в грудь, но он был своим, о чем говорил даже цвет лошади, приближаясь, он поверх своего плаща накинул ткань цвета крови, как и было означено ранее. Воины с досадой опустили свои арбалеты, этот жест означал, что прибыла подмога, но, почему эта подмога состояла всего лишь из одного всадника, им было не известно. Оставалось только ждать письма с дальнейшими указаниями и известиями от союзников.
Выпуская горячий воздух из расширяющихся ноздрей, конь мотал головой и неистово ржал, каждое движение причиняло ему боль, но всадник, чувствуя, что зверь теряет свои силы, погонял его еще сильнее: он знал, что погибнет, если в течение десяти минут не выпьет противоядие, если же он прибудет раньше, то, может, спасет и животное. Но конь сопротивлялся, уже в сотне метров от оборонительной площадки он начал вставать на дыбы, лихорадочно стараясь сбросить всадника, но тот еще крепче цеплялся за поводья и стегал животное по бокам. К ним подбежали стражи, но конь пуще прежнего кинулся в свой дикий пляс, яд, минуя сердце и спинной мозг, добрался до головного мозга и, начиная разрушать его и нервные волокна, мучительно убивал животное. Зверя было уже невозможно спасти, как и слезть с него, и всадник это видел, поэтому, вытащив из-за пояса длинный нож, дотянулся до глотки и резко провел по лошадиной шее. Конь последний раз встал на дыбы и, захлебываясь своей кровью, печально заржал, прощаясь с этим миром.
- Что происходит? - переглядываясь кричали стражники, заглушая своим криком предсмертные стоны животного, но всадник ничего не смог ответить: он падал вместе с конем и знал, что его неизбежно придавит, но лошадь лишь опустилась на колени вместо того, чтобы завалиться на бок. К ним подбежали, животное, размеренно подрагивающее всем телом, но не подпускающее никого к себе, всё ещё было живо, наездник тоже, но он перестал подавать признаки жизни, после того как произнес одно единственное слово - "письмо".

- Очнулся наконец? - обратился кадавер к закашлявшемуся юноше. Он ходил из одного конца походного шатра в другой, переменно кидая взгляд то на прибывшего час назад всадника, то на лист в своих руках. Не дожидаясь ответа эльфа, мертвец схватил со столика графин и, налив в стакан бурлящую алую жидкость, протянул юноше.
- Пей.
Эльф начал пить, но тут же вновь закашлялся и выплюнул жидкость на пол: теперь она была не кроваво-красной, как в стакане, а ядовито-зеленой.
- Пей, кому говорят! Юнцов понабрали, зеленых, - причитал мертвец, - Захочешь жить - выпьешь всё, а не захочешь - пополнишь наши ряды!
Смех кадавера раскатился по матерчатым стенам палатки собачьим лаем, но юноша ничуть не испугался, всего лишь смутился и нахмурился. Не очень приятно было пить тягучую жидкость вкуса морской воды с запахом тухлых яиц, но раз он хотел спастись, то надо было пить. Он сделал глоток, ещё, потом ещё и, наконец, опустошил весь стакан. Легкие сковала жуткая боль, живот скрутило, казалось, что его вывернет наизнанку, - так оно и произошло. Юноша согнулся пополам и в таком положении тяжело дышал, как казалось ему, выплевывая свои внутренности.
- Вон оно как, видишь, отрава, зато жить будешь, - сочувственно предположил мертвец, а эльф только закрыл ладонью глаза и снова согнулся, чтобы выгнать заразу. Кадавер терпеливо подождал, когда юнец успокоится, и подсел к нему на деревянную скамью, единственный предмет мебели, находившийся тут, если не считать стола, на котором стоял графин, и покосившегося табурета рядом.
- Как зовут тебя, сынок?
- Мое имя вам знать необязательно! - устало ответил эльф, но голос его прозвучал с ноткой раздражения.
- Отчего же? - удивился мертвец.
- Может, я попал в отряд врага...
- А как же мне тебя называть? - с издевкой продолжал свой допрос командир.
- Имеются позывные.
- И какие же?
- Наверное, те, которые описаны в письме! - холодно, под стать своему собеседнику, отвечал юноша, на что командующий мертвецами снова залаял.
- А ты однако наглец... Сколько тебя земля-то носит?
- Уже 18 лет.
Кадавер выпустил воздух из отверстия на левой щеке, звук был протяжным, сквозным и одновременно бурлящим, и эльф подумал, что его нужно расценивать как свист. Он взглянул на своего собеседника, читающего письмо, затем на лужу с противоядием вперемешку с его собственной слюной рядом и, наконец, на почти полный графин. Юношу ожидал еще как минимум один час мучений, после которых он сможет почувствовать себя живым среди этой толпы мертвецов.
- Твои соотечественники, видно, не знают, что такое настоящая война, раз посылают такого юного на верную смерть, - не отрывая глаз от письма, проговорил мертвец, видимо, он ожидал какой-либо реакции от собеседника, но её не последовало.
- Не боишься, сынок?
- Я не боюсь смерти!
- Все вы так говорите, кровь кипит в груди, ветер в голове... Живые, что с них взять?! - как бы причитая, сказал командир, вставая со скамьи. - Был бы на моем месте - ценил бы жизнь. Вино, азарт, скорость, женщины - все это больше не дает мне удовлетворения, хотя... На женщин я все ещё поглядываю, - ухмыляясь, продолжил он, воспроизводя картину своего человеческого прошлого в голове. - Уверен, что всё успел опробовать в этой жизни, чтоб не бояться её потерять?
Юноша решил уйти от ответа, снова заняв себя выгоном яда из крови, но кадавер не собирался отставать, он хотел получить тот ответ, которого желал, и пытался добиться его огласки. Он всячески раззадоривал эльфа, поддразнивал, даже рассказал историю, за которую ему живому всегда было стыдно, но юноша оставался хладнокровен и, давясь, пил мерзкое противоядие. Когда мертвец, наконец, понял, что собеседника не пронять, он снова сел и, ударив ладонью по выступающей части кости колена, завел совсем иной разговор.
- Жаль мне тебя, сынок, отпускать на задание, даже мне, мертвецу бессердечному, жаль... - начал было командир.
- Неужто там все так плохо?
- Не то, чтобы совсем плохо, но ты один не справишься, - продолжил мертвец, - Хоть я тебя в бою не видел, но знаю, что ты крепкий парень, раз столько продержался с этой парализующей отравой в крови и живым сюда добрался... Но не могу, просто не могу тебя одного пустить! - без нотки иронии в голосе проговорил командир кадаверов.
- Разве в письме не написано, что у меня будет напарник?
- Значится это, но не вернулась она ещё.
Эльф приподнял брови от удивления и с глупым выражением лица уставился на мертвеца.
- Она?
- Да, она, а ты что хотел, здоровяка тролля?
- Если вы так негативно высказываетесь о том, что меня прислали сюда, то почему так спокойно говорите о женщине в войсках? Война не девичье дело! - раздраженно ответил юноша.
Мертвец только усмехнулся и, покачивая головой, направился к выходу из палатки.
- Не я писал этот приказ, - ехидно заметил кадавер, мотая листом в воздухе, - Но мне его, к сожалению, выполнять. Допей противоядие и, как будешь готов, найди меня у стойл, там я дам тебе какую-нибудь работу, учитывая то, что ты погубил ни в чем не повинное животное.
- Лошадь было уже не спасти! - крикнул в спину командиру эльф.
Кадавер со скрипом повернул к нему голову.
- У нас есть уйма шаманов, которые смогли бы ей помочь.
- Почему тогда мне они не помогают?
Мертвец улыбнулся ему, да так, что отверстие на щеке увеличилось вдвое, что-то пробурчал себе под нос и вышел из палатки. Понимая, что остался один и без информации, юноша вскочил со скамьи, попутно стаскивая с себя чей-то меховой плащ, и выбежал наружу. Солнечный свет ослепил его, и эльф, не различая фигуры, окрикнул своего командира, который, как ему казалось, не мог далеко уйти. Ответа не последовало, и юноша, закрыв за собой полог, ступил в тень палатки, чтобы на ближайшие полчаса остаться наедине с собой и мерзкой жидкостью, имеющей запах сероводорода.

Он сам не помнил, как заснул на скамье, а, проснувшись от грохота, испуганно взглянул на последний стакан противоядия, который так и не в силах был допить. Ужас вдруг охватил его, эльф не знал, сколько прошло времени с того момента, как произошел разговор с командиром кадаверов. Быть может, юноша уже мёртв и духом витает над своим телом? Но нет, всё было как прежде, только тело стало более подвижным и не чувствовались скованность рук и разбитость, которые он испытывал ранее.
Впервые он ощутил, что в лагере было холодно, будто лето даже не наступало, подходя к своему календарному концу. Он укутался в меховой плащ, придя к выводу, что скорее жив, чем мёртв, и... От очередной мысли Ксорибда отвлёк звук битой посуды и ругань. Любопытство взяло верх и он, прикрепляя чужой плащ к доспеху, выглянул из палатки.
Солнце, пробивающееся сквозь дождевые тучи, вовсе скрылось. Было пасмурно, влажно и как-то от этого всего тоскливо и противно. Ещё большую тоску нагоняли монотонный усиливающийся дождь и лужи, окружающие лагерь повсюду. Всё говорило о том, что в лесу ещё хуже, и отряды, ушедшие вчера в ночь на разведку, застряли там надолго.
Сам воздух был сырым, и юноша подумал, что самое лучшее, что можно сейчас сделать, - это поесть и согреться, но вряд ли удастся. Ругань, которую слышал эльф ещё в палатке, переросла в драку прямо на глазах у командиров. Кадаверы, посмеиваясь, глядели на двух сцепившихся орков, не поделивших тележку с провизией. Каждый из них утверждал, что горшки с похлёбкой разбились по вине другого и из-за этой оплошности одного из воинов большинство останется без обеда, начиная с рядовых, коими это большинство и являлось. Вскоре потасовка двух участников переросла в групповую баталию двух отрядов, но, похоже, правых и виноватых не было, а горшки разбились в таком же споре, который должен был решить очередность получения провизии.
Ксорибд не мог понять, почему же никто не собирается прекратить это. У них в академии дрались редко, а если и устраивались драки, то тут же кем-то прекращались. Был своего рода запрет, который нарушать нельзя. Но сейчас здесь не работали те правила, это была чужая территория, более того, начальство само наблюдало и не препятствовало бою.
- Удивлён?
Юноша обернулся: позади стоял командир, который недавно вел беседу о ценности жизни. Немного поколебавшись, эльф положительно кивнул.
- У нас так заведено, если же что-то и началось с пустого места, то только для разрядки.
- Но они же покалечатся, - недоумевал Ксорибд.
- Отнюдь нет, парень, - мертвец коснулся его плеча и повлёк за собой, - они все "на нервах", как говорят у вас, и знают, что в любой момент могут погибнуть, более того, потери уже произошли, а восполнились лишь тобой.
Отодвинув полог ближайшего шатра, кадавер пригласил эльфа войти, а потом зашёл сам. Внутри было тепло, что заставило юношу скинуть плащ. Где-то в углу дотлевали угольки, над которыми была устроена железная решетка с чугунком. Старая женщина-орк, хлопотавшая у своеобразного очага, увидела знак, поданный командиром, и, открыв крышку чугунка и медленно, презрительно оглядывая с головы до пят новоприбывшего, вышла из шатра. Помещение наполнилось приятным ароматом свежеприготовленной пищи, отчего отвращение, вызванное непонятной женщиной, быстро улетучилось. Мужчины остались наедине.
- Я одного не пойму, - после недолгого молчания продолжил кадавер, - что же в тебе такого особенного, что в последнюю очередь тобой одним заменили полсотни воинов?
Нахмурившись, эльф пожал плечами: он понимал, что разочаровал своим прибытием весь лагерь, но причины прибытия и детали замены ему самому не были известны. Видимо, понимая растерянность собеседника, мертвец продолжил.
- Я - Руфус, твой командор. Наш лагерь, если ты заметил, расположен так, что 24 часа в сутки освещён солнцем и лунами. Это как выгодная позиция, так и нет: с одной стороны, мы не пропустим никого незамеченными, а с другой - они прекрасно видят нас.
- Они? - переспросил эльф.
Мертвец проигнорировал его, продолжив объяснения.
- Лагерь разделён на несколько областей, и - в тоже время - живые, - Руфус усмехнулся, - и неживые бойцы разделены на небольшие группы и отряды, которые во время боя заняты своим уникальным заданием. Усёк?
Искушённый ароматом пищи и оттого подошедший ближе к затухающему огню, юноша кивнул.
- Но тебя ни в одном отряде нет. Это тоже усёк?
Ксорибд снова кивнул.
- А почему?
Эльф кивнул и в третий раз, уже перестав обращать внимание на содержание слов командира, в то время как тот резко захлопнул крышку чугунка прямо перед его носом.
- А потому, что ты невнимательный болван, занятый своими проблемами, чёрт побери.
Эльф вздрогнул, осознавая всю неловкость ситуации, и пристально вгляделся в пустые глазницы своего нового начальника. Он хотел есть, не принимая полноценную пищу уже три дня. Учитывая обстоятельства, такое поведение было естественным и непостыдным. Сердился или наигранно гневался Руфус, понять было невозможно, только впредь, после такой оплошности, Ксорибду надо быть осторожнее со своими желаниями и стараться контролировать их. Он хотел было покинуть шатёр, подавшись в руки господина случая и надеясь, что пища найдётся ещё где-то в лагере, но кадавер его остановил.
- Есть, значится, хочешь?
Молчание в ответ. Юноша лишь обернулся, пытаясь понять, что в самом деле хочет от него мертвец.
- Ты получаешь свою пищу, сынок, а за это я получаю свою часть информации, - вздыхая, проговорил Руфус, - извини, что приходится идти на своего рода шантаж, но...
- Бартер?
- Своего рода, - разводя руками и чувствуя, что обстановка разряжается, согласился мертвец.
- Идёт...
- Имя?
Эльф смутился.
- Указано в письме, - проговорил он, разыскивая поблизости ложку.
- Имя! - настойчиво потребовал Руфус.
- Ксорибд.
- Род?
- Кровавая Дымка.
- Народность, раса?
- Эльф.
- Точнее?
- Рассветный.
- Специальность?
- Лучник.
- Специальность?
- Следопыт.
- Специальность...
Кадавер начал терять терпение, раскачиваясь перед эльфом взад-вперёд. Это была честная игра, он честно отдал еду, которая юноше не была положена, а тот в свою очередь должен выполнить свою часть договора. Ксорибд отложил только что найденные миску и ложку, понимая, что поесть нормально не удастся. Разговор приобретал серьёзные обороты.
- Паладин, - еле слышно произнёс он, словно приговор.
- Что? Я не слышу, повтори.
Ксорибд повторил громче, и мертвец, наконец, разобрав слова, в ужасе отступил на пару шагов от подчинённого.
- Что?! - надеясь, что ослышался, Руфус нащупывал меч за спиной.
Вздохнув, юноша произнёс то же самое слово.
- Чёртовы блудливые создания!
- Я...
- Не подходи ко мне, слышишь, я буду защищаться!
Ксорибд продемонстрировал, что у него нет злых намерений, разводя руки в стороны. Хотя с его лица не сходила маска тревоги и обеспокоенности, он надеялся на понимание со стороны мертвеца.
- Я... Я не совсем паладин, командор, - он сглотнул, чувствуя, что Руфус его слушает, - да, я учился по этой специальности, но из меня выйдет такой же паладин, как из вас фермер.
- Объяснись.
Было ясно, что оба мужчины взволнованы в ожидании развязки этого разговора. Руфус срывался на крик, в то время как эльф из рода Кровавой Дымки еле слышно говорил.
- Я не подхожу по мироощущению... Взяли-то они меня верно, но первое впечатление, как говорится, обманчиво. Они были одурачены, как и вы сейчас, - попытался спокойно объяснить юноша, - только не мной... Они одурачили сами себя. Мне положено было получить отличительное образование, сами понимаете, семья... По этой же причине они и выгнать меня не могли. Я более первоклассный воин, нежели отменный святоша, - полный уверенности, но всё ещё не поднимая головы, закончил свою исповедь эльф.
- Точно? - недоверчиво, так и не выпуская меч из ладони и находясь в боевой стойке, спросил кадавер.
- Несомненно.
- И ничего такого, - мертвец замахал руками, будто чертил святые знаки в воздухе, - ты не можешь?
Растерянно эльф пожал плечами.
- Могу, но... не так эффективно, как требуется.
Казалось, что Руфус немного успокоился, он как-то неожиданно плюхнулся на подушку рядом с очагом и подпёр ладонью голову. Он был в смятении. Паладинов, хоть они и нужны в этой войне, в его рядах быть не должно. Если кто-то узнает, Ксорибда убьют, не поднимая шумихи, и он ничего не сможет поделать. Паладинов боятся, святоши уже сделали себе имя... Плохая слава была ими заслужена в этих землях, но Руфус боялся не за себя, находясь рядом с опасным святодеем, а более за самого святодея. Не смотря ни на что, он был его надеждой в этой битве нечестивых и восставших мертвецов.
- Почему вы боитесь паладинов? - перебил ход его мыслей усаживающийся рядом эльф.
Мертвец поперхнулся.
- Разве вам не говорили, почему?
- Неужели вы думаете, что все эти мифы - правда? - раздражённо ответил вопросом на вопрос Дым, уткнувшись лбом в собственное колено.
- Статистика заставляет верить, особенно после того, как на твоих глазах вместо товарищей остаётся пепелище...
- Соболезную, командор, но не все такие, - юноша оживился, - мы не инквизиция.
- Вот, сынок, - Руфус ткнул пальцем в плечо эльфа, - если ты уже говоришь "мы" – значит, не за горами и...
Эльф покачал головой, понимая, что отговорить мертвеца не удастся.
- Я не смогу так, как вы рассказываете, расправиться даже с умертивиями. Я всего лишь воин - с дополнительными способностями, всего-то...
Неожиданно раскрывшийся полог оборвал речь юноши. В шатёр проник яркий свет, а следом за ним голова солдата в потёртом шлеме.
- Командор!
Руфус вздрогнул от неожиданности.
- Жди меня снаружи, - раздраженно приказал он,- можешь начинать сейчас, - добавляя это, он обернулся на Дыма. - Ни слова больше о святодеях, сынок, тем более здесь.
Ксорибд исподлобья взглянул на удаляющегося мертвеца и, понимая, что снова остаётся один на один с сотней недосказанных моментов, потянулся за оставленной где-то миской.

- Что? - недовольно рявкнул Руфус, оставляя за собой тёплые матерчатые стены шатра. Он встретил рассеянный взгляд рядового, протягивающего ему рапорт. - Дай сюда, - выхватив его, продолжил мертвец.
Командир рывком развернул пергамент. На первых же строках его глазницы сузились, затем уже и брови сошлись на переносице.
- Не может быть! Ошибка! - негодовал Руфус, не веря написанному на листе. Он тряс в воздухе вновь свернувшийся пергамент, будто думая, что от этого ошибка исчезнет.
Испуганный рядовой пошатнулся, уворачиваясь от эмоциональной реакции командира мертвецов на содержание письма. Он мялся, не знал, что сказать, и молча наблюдал, как кадавер пытается дочитать злосчастный рапорт. Окончив чтение, как казалось, мертвец успокоился, по крайней мере, перестал сотрясать руками воздух.
- Кто дал? Где ты это взял? - недобрый свист последовал за словами.
- Командор Грошш, сэр, я не знаю... - вдруг его лицо исказила гримаса страха, оттого что Руфус замахнулся скрученной бумагой, - все судачат об этом, - с закрытыми глазами прошептал орк.
- Где он?
- Кто? - у рядового дрожали колени, и он уже совсем был не рад, что вызвался доложить о чём-то своему кумиру.
- Шемел Грошш!
- В западной части лагеря, сэр.
Молодой орк был растерян, к дрожанию колен прибавилась дрожь в голосе, он не осмеливался смотреть на Руфуса и отвечал с закрытыми глазами. А командор кадаверов в свою очередь был так зол, что просто не мог спокойно разговаривать. Зол на себя в первую очередь за то, что опрометчиво отпустил два своих отряда. Смерть и Шторм были уничтожены, равно, как и Тень, от которой не было ответа.
Руфус отпустил юнца и в раздумьях вернулся в шатёр.
- Что-то случилось?
Голос Ксорибда слышался, будто из-под воды, или сам кадавер был так далеко в потоках мыслей. Вся хорошая, имеющая смысл часть мёртвой жизни вдруг оборвалась, исчезла от одного письма.
- Командор?
Кровавый эльф с миской в руках уже стоял рядом, пытаясь вникнуть в ситуацию.
- Случилось, сынок, - мертвец тяжело вздохнул, - мы только что снова лишились очередной части бойцов. Элитных бойцов. А ты лишился своего напарника, мальчик, не успев и приобрести.
- Как?
- Нет ответа...
- Это вовсе не конец, может, они не хотят выдавать своё местоположение.
- Нет, мальчик...
Мертвец сник, но через секунду неожиданно схватил эльфа за предплечье, да так сильно, что тот выронил свою полупустую миску. Ксорибд пожалел о зря растраченном обеде, но, несмотря на то, что всё ещё не был сыт, решил постараться убедить Руфуса в своей правоте.
- Вы не правы, командир, не могли все так пропасть, тем более элитные... Три отряда...
- Могли! - до этого момента будто оглушённый мертвец зашипел. - Ты ничего не знаешь об этих упырях! Это тебе не легенды и сказочки, это реальная жизнь, мальчик, реальная!
Руфус сжал руку Ксорибда ещё сильнее.
- У вас нет надобности срывать на мне свою злость. Вместо бездействия лучше бы взяли ноги в руки и отправились на поиски, - сказал эльф, высвобождая свою руку из цепких мёртвых пальцев.
- Дурак!
- Вы сам такой, раз не понимаете настоящей угрозы.
Напряжение нарастало с каждым звуком, издаваемым воинами.
- Это и есть настоящая угроза!
- Так что же вы стоите?
Зарычав, мертвец кинулся на высокого эльфа, хватая его за ворот выступающей из под кольчуги потрепанной рубахи. Ксорибд был выше сутулого кадавера почти на две головы, поэтому Руфусу пришлось притянуть его к своему лицу, чтобы быть на одном уровне с ним.
- Ах ты, сосунок, смеешь мне указывать?! - прошипел разъярённый нахальством новичка мертвец.
- Возьмите себя в руки, а не обвиняйте всех вокруг в будто бы только своей потере, - тихо проговорил юноша. - Надо сражаться, иначе все бывшие жертвы напрасны.
- Ещё не нюхал смерти, чтобы командовать!
Ксорибд старался сохранять полную невозмутимость.
- Опомнитесь, вы, глупец, потом спасибо скажете!
От удара по лицу эльфа спасло чудо. Рассерженный командир выпустил ворот из своих цепких пальцев и схватился за голову. Он потерял контроль над собой, ему даже в мысли не пришло, что всё это могло быть ошибкой, подставным письмом от врага, а иначе быть не могло, если известие пришло буквально через пару часов после случившегося, будто запланированное и точно предугаданное.
- Дурак, - еле слышно выдохнул он.
Больше оставаться наедине со святошей мертвецу не хотелось и, привычно согнувшись, опуская почти лишённые плоти кисти рук вдоль тела, он направился к выходу из шатра, но вдруг, вздрогнув, резко остановился. Снаружи послышался сигнал тревоги, возвещавший либо о вторжении, либо о приближении вражеских сил к их территории.
- Собирайся, быстро! - машинально рявкнул кадавер.
Он не смотрел на Ксорибда, но будто предугадал его действия. Эльф даже не задумывался о том, чтобы надеть полноценную броню, а лишь прицепил плащ обратно и, не нащупав в ножнах меча, обратил вопросительный взгляд на командора.
- Чего стоишь? Боишься? - чувствуя заминку, спросил Руфус.
- Мне требуется оружие.
- Рано ещё...
- У меня его вовсе нет...
Брюзжащий звук сменился на не менее назойливый колокольный перезвон, вернее не сменился, а был заглушен, добавившись к общей массе шумов. Дела были плохи, если не сказать, что слишком плохи. Скверна наступала.
- Пошли, - скомандовал Руфус.
- Но...
- Идем, я сказал, нет времени на извинения!
- Что?!
Ксорибд был изумлен надменностью своего командира до такой степени, что даже не двинулся с места, когда тот уже покинул шатер. Настолько напыщенный и при этом недисциплинированный начальник встретился ему впервые за его недолгую, хотя и нетрудную паладинскую карьеру. Пару минут назад кадавер боялся его, обороняясь, а теперь вертел им, как мог. Сейчас Дым впервые пожалел, что не имеет способностей святоши, чтобы умерить пыл Руфуса, но вдруг поймал себя на мысли, что думает так же, как и те, кем он не хотел становиться. Его антикумиры в большинстве случаев использовали способности именно для этого. Подавляя чужую волю и принося её в жертву своему тщеславию, большинство святош глумилось над мертвецами, несмотря на их преданность и неоценимый вклад в развитие всех сфер жизни Альтерны. Особенно паладины СЛОНа, не терпящие этих представителей чужой фракции. Тупоголовые психи, ослепленные способностями.
Ксорибда передернуло от собственных мыслей. Он не должен думать ни о чем перед битвой: для боя разум должен быть чист.

Скверна наступала, таща за собой потоки мрака, как шлейф, влекомый за королевой. Лес был поглощен полностью, и не оставалось ни одной травинки, не зараженной ею. Всё, что боролось, - было мертво, что не сопротивлялось - кануло во мрак, что отдалось добровольно - присоединилось к армии скверны. Но в глубине леса было место, куда не ступала извне ничья лапа или нога уже много сотен лет. Проклятое, но в тоже время по-своему священное место. Древнее и охраняемое. Мрак не поглотил его, не смог, просто не хватало сил, а потом уже и вовсе не пытался, понимая, что тем самым разрушит себя самого. И место осталось нетронутым, как и раньше, священным и проклятым.
Две дюжины зараженных волков, став варфами, окружали лагерь со всех сторон.
Разрозненные и одурманенные, в ожидании настоящей свежей крови, они отрывали друг от друга куски оскверненной плоти, которая в ту же минуту вырастала вновь. Глупые обезумевшие существа, лишенные разума и души, уже не были зверьми, они были слугами скверны, частью армии, которая насчитывала тысячи таких же никому ненужных пешек. Существа лаяли и выли, и вой их был похож на искаженный низкий звук трубы, возвещающей о начале похода. Именно этот брюзжащий звук все приняли за сигнал тревоги, впрочем, ничего не потеряв от этого.
Скверна приближалась, волоча за собой тысячи существ, которых невозможно было назвать ни трупами, ни живыми. Все они были разномастной стаей, преследующей единую цель, но действующей несогласованно и спонтанно. Имея какую-то сложную иерархию, они не могли сохранить её, уничтожая друг друга и сменяясь всё новыми, свежими бойцами. Рабы скверны, покинув лес, начали воспроизводство новых себе подобных, так и не понимая даже сути собственного рождения.

- Руфус!
- Капитан, потешите своё тщеславие после битвы...
- Командор!
- Господин Руфус, сэр...
- Заткнитесь!
Все звуки и голоса перемешались у мертвеца в голове. Он был готов хоть сейчас сдаться, если этот хаос не прекратится, а он только начался – с воем этих безмозглых тварей. Теперь уже и тени грифов падали с высоты на землю, удваиваясь в своих размерах и становясь все более устрашающими.
Руфус оглядел всех, кого мог, ввиду возможности своего обзора, но лишь удостоил долгого и пронзительного взгляда Шемела Грошша, того самого, что передал рапорт. Могучий воевода орков, облаченный в зеленый доспех, цвет которого оттенял его собственный цвет кожи, кивнул мертвецу и, дав знак своим солдатам, незамедлительно удалился.
- Капитан, вам стоит...
- Первый мой бесплатный совет, мальчик: учить других жить, не имея на это полномочий, будешь только тогда, когда заполнишь пробел опытом, - не оборачиваясь на Ксорибда, медленно, словно причитал, проговорил отрекшийся.
- Но...
Мертвец вскинул руку вверх в знак протеста.
- У меня нет оружия, - перешел ближе к делу Дым.
- Видишь, как все суетятся? - спокойным голосом, провожая одного солдата за другим, начал командир. - Так вот, тебе тоже следует засуетиться и позаботиться о самом себе! - Закончил он, срываясь.
Казалось, у Дыма вновь возникло желание стукнуть мертвеца, но он пересилил себя и, проследив за одним из сержантов группы Шемела, покинул успевшего уже наорать на всех окружающих Руфуса.
Обстановка вокруг напоминала разворошенный палкой муравейник. Никто не пытался нападать, часовые были начеку, стараясь не пропустить ни единого выстрела врага в сторону лагеря, но и не делая первого шага. У эльфа возникало чувство, что он единственный спокойный и уравновешенный здесь, может, оттого что не встречался с армией врага. Юноша увидел тех самых шаманов, что могли спасти его лошадь. Они рассовывали какие-то обереги по карманам и рассыпали различные порошки в мешочки. Группа шаманов смерила его голодным взглядом, не отрываясь от своих дел, и Ксорибду показалось, что эти тролли с удовольствием расправились бы и с ним, дай им повод, и возможно, этим поводом могла стать его бедная покойная лошадь.
Дрожь охватила его с головы до ног. С шаманами до этого момента он никогда не встречался и, скорее всего, к счастью, если все они так агрессивны по отношению к другим.
Следующими, кого он увидел, были жрецы, залечивающие раны пострадавшим воинам. Ксорибд заметил, что их здесь очень мало, хотя, насколько он знал, именно целители были второстепенной единицей в армии, после воинов, конечно. Рядом со жрецами находился лагерь десятка друидов, также помогавших исцелять раненых. Некоторые успели метаморфозироваться в свои звериные сущности, хотя таурусы и без того были почти зверьми, но мало кто осмеливался сказать это в лицо парнокопытным членам СВЧ.
Он прошел еще пару шатров, и шум будто удвоился. Либо он находился там, где кипел бой, либо в той части лагеря, где располагались обычные воины. По гаму, издаваемому молодыми орками и недавно восставшими мертвецами, Ксорибд понимал, что опыта у них не больше, чем у него самого, а может, здесь вовсе другие обычаи, чем принято у него на родине.
Эльф оглядывался, выискивая начальство или кузнеца на худой конец и не имея понятия, куда ему идти. Будучи единственным эльфом в лагере и единственным паладином, он был растерян. Воинам, точно знавшим тактику боя и стратегию, он не был, а остальными тем более.
- Эй, малый, - кто-то подкрепил свое обращение свистом.
Ксорибд осмотрелся, но так и не понял, кто его окликнул.
- Новенький, эй, к тебе обращаюсь.
К Ксорибду навстречу шел худощавый тролль с луком наперевес. Подойдя совсем близко, он протянул свою забинтованную кисть для рукопожатия. Эльф ответил взаимностью.
- Учебная, а?
- Не думаю, - ответил Дым.
- Тогда что ты ходишь, как девчонка по поселку?!
Весёлые нотки хриплого голоса собеседника заставили паладина улыбнуться.
- Снаряжение требуется.
Ксорибд продемонстрировал пустые ножны, на что огненноволосый тролль только хмыкнул.
- В войну да без оружия? Кем будешь?
- Скорее разведчик, чем воин, - вспоминая предостережение Руфуса и вслух решая свою роль в этой войне, ответил эльф.
Тролль, раздумывая, закатив глаза и оскалил клыки.
- Пойдет... Я лейтенант Рем, взял командование разведывательным и стрелковым отрядом Сокол, пока дремлет наше начальство. Кто твой командир?
- Руфус.
- Этот чумовой кадавер?
- Угу.
Тролль ошарашенно взглянул на него, от удивления раскрыв рот, и тут Дым понял, что оплошал.
- Вернее, не совсем, - поправил он себя.
- Да не дрейфь ты, - рассмеялся Рем, - он и вправду такой, если учесть его полное имя. Руфус Мор.
В эту же секунду Ксорибд похудел, скинув 10 грамм незаслуженно приобретенной вины. Он сглотнул, понимая, что лишь чувство юмора лейтенанта спасло его от наказания. Лучше сейчас было сменить тему.
- Отчего никто не нападает, все медлят?
Взглянув на небо, первородный чуть ли не под руку подхватил Ксорибда и потащил его в обратную сторону, откуда тот начал изучение лагеря.
- Понимаешь, они мерзкие безмозглые твари, но несмотря на это первыми не нападают...
- А отчего же тогда нам не напасть?
- Портить сценарий? Ну нет, - разочарованно протянул Рем, - нам и без того хватает жертв. К слову, новенький, где подкрепление?
Откуда-то сверху донесся свист тяжелого падающего нечта, рассекающего воздух с огромной высоты, и Ксорибд просто не успел ответить, даже если бы и придумал ответ. Лейтенант прижал его к земле, закрывая собственным телом.
- Началось, новенький, - донесся голос Рема сквозь грохот падающих с огромной высоты камней. - Ну ты торопыга, накликал беду... Быстро в укрытие!
Прикрывая голову руками, тролль вскочил на ноги и бросился бежать в сторону лагеря воинов, огибая быстро остывающие на земле и не подкрепленные магией вражеские снаряды и уворачиваясь от мелких, будто выпущенных из пращи, осколков.
Выходить куда-то под таким шквальным огнем было опасно, оставаться на месте, на такой же открытой территории, но на границе, тем более без оружия, было не менее опасно. Рядом была сторожевая вышка, отстреливающая грифов и, верно, до предела заполненная находящимися поблизости на момент начала воздушной атаки воинами. Не теряя ни минуты, эльф решил бежать за лейтенантом, как подсказывало ему чутьё - единственный собеседник, с которым он мог посоветоваться. Не взирая на массивный камнепад, он бежал, напоминая самому себе горного козла на заснеженном перевале, когда у того, куда бы он не ступал, земля уходит из под ног. Тут была иная ситуация, не менее плачевная, от воздействия которой не спасёт ни шлем, ни щитки.
Пролилась первая кровь. Ксорибд увидел придавленного насмерть здоровенным булыжником солдата. Как такой огромный могли поднять сухопарые грифы, он не понял, да и времени понимать не было. Один только вид трупа придал эльфу ускорение, и он довольно быстро догнал своего второго командира под навесом кузницы, которую каким-то образом до этого не нашёл.
- Быстро сюда, новенький, - Рем запыхался, но несмотря на это вовсю отдавал приказы, - бери арбалет, болты, - он сглотнул, - и несись к вышке.
Дым буквально запрыгнул под железный навес, когда на его место упал очередной зажжённый снаряд.
- Быстро парни, вооружились и очистили небо от этого дерьма!
Командуя, тролль успевал заряжать новые партии арбалетов и раздавать их своим подчинённым. Только сейчас Ксорибд заметил, что лейтенант был ранен в ногу и от стремительного бега рана вновь открылась и пропитала кровью бинт на правой голени.
- Что стоишь? Метнулся расчищать небо! - прохрипел тролль, протягивая Дыму заряженный арбалет с колчаном, заполненным болтами до предела.
- Мне нужен лук, лейтенант.
- Ты что, охотничек, война! У нас арбалеты.
Один из зажжённых снарядов закатился под навес прямо в сено. Оставшиеся без действия солдаты тут же принялись отчаянно затаптывать пламя.
- Нужен лук, с арбалетом без понимания механизмов я вам бесполезен.
Рем сплюнул.
- Тогда хватай меч и быстро дуй к воякам, может, у них что тебе найдётся, - прохрипел он, вынимая из своих ножен палаш с расписной ручкой.
Отвлекаясь на новые звуки снаружи, эльф нерешительно протянул руки, чтобы принять оружие, даже не взглянув на него.
- Что, и этим пользоваться не умеешь?
Несмотря на напряжённую обстановку вояки вокруг загоготали. Ксорибд был оскорблён и, стиснув зубы, вырвал чужой меч из рук лейтенанта. Он так и знал, что его, юного, тут не примут всерьёз, а учитывая расовую принадлежность, тем более. Эльфы крови редко выступали в войне в роли обычных воинов, будучи первоклассными стрелками, магами или паладинами. Они заминали все распри дипломатией, в исключительных случаях воздействуя на обидчика физически. А в последние годы, укрепив союз с кадаверами, они вовсе могли не вынимать мечи из ножен.
Эльф вновь попал под обстрел грифов, своими глазами увидев, как эти твари, состоящие из одних костей, обтянутых морщинистой кожей и перьями, сгруппировавшись, переносят раскалённые куски лавы в сетях. Напряжение достигло предела, многие спасались бегством, сея панику там, где её пару секунд назад и быть не могло. От этого поле битвы усеивалось всё новыми трупами, пропитавшими кровью землю, из которой, если скверна коснётся и этого участка Вечного леса, появятся новые рабы. Ксорибд бежал так быстро, как мог, отягощённый палашом. Задачу в разы бы облегчило знание местности, но юноша, потерявшийся в пространстве из-за шума, просто бежал, оглушённый свистом падающих снарядов рядом с ним. Сердце отбивало бешенный ритм в ушах, будто старалось перегнать его самого. Сил уже не осталось и он, потерянный и запутавшийся, так бы и бежал в обратную сторону к кузнице, если бы чья-то рука не схватила его, рывком увлекая за собой.
- Он?
- Он, - обращаясь к троллю в бело-красной маске ответил Руфус. - Ты что делаешь, идиот, живцом стать решил?
Дым схватился за голову. Он понимал, что, оглушённый, он был лёгкой добычей и практически недвижимой мишенью для опытного стрелка. Он увидел своего спасителя, одного из тех шаманов, с которыми пожелал больше не встречаться, тот что-то шептал и бил посохом с привязанными к нему костями по земле, а потом коснулся черепом-набалдашником головы эльфа и дунул на лицо юноши. Ксорибд вновь начал слышать, различая ругань Руфуса вперемешку с приказами.
- Готов, - пророкотал шаман.
- Молодец, - мертвец одобрительно похлопал по плечу тролля в маске, а затем обратился к эльфу. - Тебя где носит, недомерок? В могилу угодить решил? Отвечай!
Дым отрицательно покачал головой, озираясь по сторонам и не понимая, как так скоро умудрились соорудить насыпь.
- Приходи же ты в себя, - мертвец старательно похлопал его по щекам, - откуда палаш?
- На, глотни, - вынув из сумки какой-то неприглядный бурдюк, командир откупорил крышку зубами и ткнул горлышко к губам Ксорибда. - Пей!
- Что...
- Пей!
Не смея ослушаться, Дым запрокинул голову и отправил в себя часть содержимого бурдюка. Вонючий напиток обжег глотку и оставил после себя гадкий привкус во рту, который может оставить только дешевое пойло.
- Похорошело? Похорошело, сам вижу... Подымайся, тут мы бесполезны, пойдем бить непосредственно тварей, отдающих приказы.
Руфус встал, попутно отряхиваясь. Всё это время они сидели на земле, скрытые сверху от вражеского взора плотной тканью, а сбоку, с двух сторон, земляной насыпью. Ксорибд всё ещё не мог понять совершенно ничего, но будучи под командованием своего прямого руководителя, он чувствовал себя спокойнее. Выказав свою готовность и незамедлительно отреагировав на знак мертвеца, юноша перебежками последовал за шаманом, который двигался в аккурат за Руфусом. Когда они достигли еще одной насыпи, заполненной воинами, и, быстро обсудив будущую тактику, в которой Ксорибду отводилась поддерживающая роль, как и шаману, к которому он был прикреплен, группа двинулась к юго-западной вышке, что постоянно более всего подвергалась нападению.
Достигнув очередной отправной точки, Ксорибд удивился, что они не понесли никаких потерь, действуя слаженно и страхуя друг друга от вражеских сил.
- Основная группа шаманов отправляется вслед за воинами! Рассредоточиваемся, сохраняя в центре стрелков и жрецов. Друиды действуют самостоятельно, в ином случае присоединяются к воинам и шаманам!
Одновременный одобрительный возглас, исполненный согласия, подбодрил Ксорибда, но ему ещё до сих пор не была ясна его собственная роль в этой затее. Он хотел уже было прорваться в первые ряды к Руфусу, отделенному от него прослойкой жрецов и шаманов, но знакомый тролль в маске остановил его, положив на удивление небольшую ладонь на плечо.
- Держись подле меня, юмба.
- Но я не…
- Подле меня... Приказано тебя сторожить, - повторил тролль, надевая на шею Дыму оберег, - с Цы ты будешь в безопасности, пока не злишь его.
- Тебя зовут Цы? - переваривая поток информации спросил эльф. - А я...
- Знать имя твое не обязательно, юмба, скоро расстанемся... - тролль затрясся, заставляя прийти в движение костяшки, приделанные к посоху. - А теперь следуй...
Вдруг Ксорибд понял, что они с Цы стояли у оборонительной башни одни. Стало так тихо и спокойно вокруг, что ему вдруг почудилось, будто битва была игрой его воображения, но в этот момент по магическому свечению некогда живых элементов оружия шамана юноша понял, что секунду назад было наложено заклятие.
Оказалось, что они изрядно отстали от своей группы, прорвавшей путь в лес, и теперь, шагая, а в случае шамана передвигаясь скачками по трупам, Дым с Цы пытались нагнать Руфуса. Эльф никогда не видел этого леса, да и вообще за этот день он многое увидел впервые, но именно лес поразил его больше всего. Будто немой, полностью лишенный каких-либо звуков, кроме треска сухих веток под ногами, лес величавой стеной заполнял всё пространство вокруг.
Ксорибд понял, что они приблизились к месту, по глухим звукам битвы, доносящимся где-то впереди. Все звуки на долю секунды усиливались, отражаясь эхом от невидимой преграды, а потом исчезали, поглощенные тянущимися к небу деревьями.
Ориентироваться было сложно, но лязганье металла слышалось отчетливо и почти не прекращалось. С каждым шагом звук становился всё громче, прибавлялись яростные крики, шипение магических искр и потусторонний звериный рык. И вот, пробравшись через колючие заросли малины, юноша увидел их. Рабы скверны, лишенные полноценных красок и наполненные лишь тусклыми оттенками коричневого и черного, покрытые кровью, надвигались на его соратников. Ксорибд хотел выпрыгнуть из кустов, бежать, помочь Руфусу, которого прижали к земле двое варфов, но Цы снова остановил его. Казалось, несмотря на всю плачевность и безнадежность ситуации, тролль улыбался, а Дым никак не мог понять, чему, и, переводя взгляд с него на обездвиженного Руфуса, пытался высвободиться из цепкой хватки.
Варфы, цапаясь меж собой, пытались расправиться с командиром кадаверов, отрезанным от основной массы своих подчиненных, пытаясь чудовищными когтями распороть его грудь под кольчужной рубахой. Они, надавив всем весом на него и пуская грязные слюни вперемешку с кровью и землей, подбирались к незащищенной голове. Тут одного из существ отбросило в сторону, а на спину другому откуда-то неожиданно приземлилась женская фигура. Она, зафиксировавшись, вонзила в спину твари один из кинжалов, а другим провела по той части глотки, до которой только могла достать. Поверженный варф рассыпался в прах, оставляя под наездницей воздух.
Убрав кинжалы в ножны на поясе и вернувшись к мертвецу, не замечая продолжающейся битвы вокруг, она склонилась над ним и, протягивая руку, промолвила:
- Отряд Тень прибыл по вашему приказанию.

запись создана: 02.04.2011 в 17:37

@темы: проза, Альтернатива, Ксорибд Кровавая Дымка, Руфус Мор

---

Что-то, что напомнит обо мне...

Смысловой перевод песни: Staind − Something to Remind You

Значит, конец...
Скажу «прощай»
Этой части моей жизни без ключа.
Пусть ошибусь,
Да и путь далёк -
Не уверен, что в ответах будет толк...

Когда придёт рассвет,
Сказав о новом дне,
Хоть кто-нибудь чуть-чуть вослед
Припомнит обо мне?

Вокруг мороз,
Холод и смерть...
Все истории из жизни не стереть.
Путь далёк,
И песня пусть
Остаётся мной, когда я не вернусь...
не вернусь...

Дорога в ад
Уходит вглубь;
Не делаешь хорошее - ты глуп!
И это значит,
Что всё добро
Там зачтётся, если сделано тобой.

Когда придёт рассвет,
Сказав о новом дне,
Хоть кто-нибудь чуть-чуть вослед
Припомнит обо мне?

Вокруг мороз,
Холод и смерть...
Все истории из жизни не стереть.
Путь далёк,
И песня пусть
Остаётся мной, когда я не вернусь...
не вернусь...

Значит, конец...
Скажу «прощай»
Этой части моей жизни без ключа.
Пусть ошибусь,
И путь далёк -
Не уверен, что в ответах будет толк...
будет толк.

@темы: поэзия, переводы, Пока мы шли через пустыню

---

Наставление

Не жалей то, что будет оставлено - всё с собою не унесёшь;
Не трави байки с шейхами славными, что ни скажешь - всё наглая ложь;
Не касайся чужого имущества - заработай, чтоб нажить свой скарб,
А оружие - храбрость и мужество, не мечом привыкай всё решать.

Путь смирения - песня о радости, всё мирское лишь вспышка и тлен.
Делай в меру, по совести, важности; лучший миг - это миг перемен.
И не бей голодранца ничтожного, он, быть может, ничтожен пока,
Не бери, что тобой не положено - так себя оградишь от греха.

Славься, но супротив честолюбию, не найдешь ты в почете покой;
Клясться кровью, костями и судьбами ты не смей, впрочем, клясться постой,
Проще всё же дарить обещания, с верой в лучшее честно сказать:
"Коль совру, то приму наказание без попытки куда-то бежать".

@темы: поэзия, Моя Кровь, Пока мы шли через пустыню

---

Плачь, Сигюн

Плачь, Сигюн, смывая яд, слёзы лей,
Плачь, покамест ядоплюй у дверей,
Коли слёзы могут жизнь подарить,
Плач, богиня, только плачь до зари!

Унимай чужую и свою дрожь,
Коль терпела - столько же подождёшь,
И быстрее чашу смерти носи,
Он не слаб, но потерял много сил.

Разве он, закован пусть, не красив,
Разве же виновен в том, что он псих?
Но в мучениях на камне твой муж -
Плач, богиня, если только не чужд!

Что же сможешь за свободу отдать?
Месть - возможность и себя покарать...
Плачь, Сигюн, по Локи слёзы пролей,
Чтобы был свободен сын Лаувей.

@темы: поэзия, Скандинавский снег

---

Я не встаю по ночам,
Чтоб в объятьях холодного пота,
Звать отрывистым криком кого-то,
Чтоб мне вторила ночь тут и там.
Я никого не виню,
И не комкаю в страхе подушку,
Не тяну одеяло на уши,
Если вновь прикоснулась к вину.
И, отправляясь ко сну,
В ожидании вешних кошмаров,
Я не думаю, что б со мной стало,
Если жаркого тела коснусь.
И лишь за полночь лягу в кровать,
Заглушая опасные мысли -
Слишком больно в физическом смысле,
Чтобы вновь по любви тосковать.

@темы: поэзия, Альтернатива

---

Фаворитка

Может поздно, может, слишком рано, заливая гордость лишь водой,
Оказался я довольно пьяным, окунувшись в чувства с головой.
Толи пьян от горя, толь от счастья, толи рано вёсла осушил,
Но теперь Она не в моей власти, хоть когда-то посвятил Ей жизнь.
Я теперь доволен и отказом, и ловлю любой живой момент,
Пусть и идиотом снова назван, пусть я добровольно - абстинент.
И пускай живу я чем-то меньшим (верность ведь - унылое старье),
Но из сотни симпатичных женщин без сомненья выберу Её.

@темы: поэзия, Альтернатива

---

И пришли люди... Знакомьтесь, ветер... Потерявшийся ребёнок.

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.

Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.
Хозяин должен был скоро прибыть, Мау никогда не ошибался, чувствуя себя будто бы соединённым незримой нитью с ним, и теперь безудержно скакал на жерди под потолком. Он был рад приходу шамана оттого, что наконец-то будет выпущен после продолжительной болезни, во время которой ему возбранялось покидать своё логово. Для неугомонного ворона сидеть на одном месте долгое время - сродни наказанию, и в таком случае, наказал он себя сам. Но и сегодня, видимо, не удастся сбежать из одинокой душной хижины: хозяин его просто не выпустит в такую погоду, зная, что его чернокрылый друг вновь простудится.
Распахнулась дверь, снаружи повалил запах сырости и дождя, потоки тёплого и холодного воздуха смешались, создавая негромкий вой и колыхая веник из трав, висящий над входом. Надежды Мау на прогулку рассыпались прахом: хозяин точно никого сегодня за дверь не выпустит.
Ворон поприветствовал юношу радостным карканьем и слетел с жерди прямо ему под ноги. С шамана струйками стекала вода, и под ним уже образовалась лужа, а часть капель даже попала на черную птицу. Радостные звуки сменились недовольством, Мау встрепенулся и продолжил что-то бормотать, направляясь поближе к огню.
- Ну хватит тебе ворчать, подумаешь, натоптал - высохнет. Слушай, может, прекратишь? Иди погуляй, отпускаю, я слишком устал, чтобы спорить.
Юноша прошёл дальше в дом, не закрывая дверь в ожидании того, что останется один, но Мау даже не думал сбегать, он заинтересованно повернул голову к хозяину в ожидании дальнейшей беседы, потому что умолкать не собирался.
- Перестань, я с тобой разговариваю.
Нехотя птица замолкла и горделиво вернулась на свою жердь. Это был протест из тех, от которых страдает лишь протестующий. Обращать внимание на выкидоны своего питомца хозяин устал и вернулся к своим делам, проводив взглядом чёрное пятно. В одной руке он держал довольно большой свёрток, другой – развязывал плащ, потому что не освободившись от него, он не смог бы опустить на кровать свою ношу. Через мгновение плащ упал на ковёр, оставив мимолётную тень, шаман же избавился от обременяющей его тяжести. Он бережно начал разворачивать тряпки, и показались сначала волосы, а затем и голова ребёнка. Девочка, которой, судя по лицу, было не больше шести. Она спала, закутанная в тёплые платки, иначе на таком промозглом ветре не заснёшь. Обратив на гостью внимание, Мау оторвался от чистки перьев и, позабыв обиду, вопросительно закаркал.
- Да, я знаю, это всего лишь ребёнок. Нет, я не собираюсь его есть и оставлять тоже не собираюсь, - отбивался от вопросов пернатого собеседника шаман. - И вообще, прекрати свою тираду, разбудишь.
Он подобрал плащ на обратном пути к двери и повесил его на спинку стула, дверь же закрыл на засов. Потоки воздуха перестали смешиваться, гул прекратился, и комната снова начала наполняться теплом, треском дров и звуком падающих капель снаружи. Шаман начал снимать с себя сырую одежду и развешивать у очага: другой на смену у него не было, разве что та, истрепанная, которую ему ещё дала ведьма.
Он редко вспоминал то место, откуда сбежал, но теперь воспоминания буквально нахлынули на него. Тейяр был уверен, что девочка окажется одной из них, но почему она находилась в лесу, куда он сам пришел два года назад, полудемон не знал. Шаман достал свою старую одежду, из которой порядком вырос. Если штаны были ему по щиколотку, то рубашка вовсе не сходилась, и он кинул ее на стул в надежде, что девочка скоро проснется, и он сможет предложить ей сухую вещь из дома.
Мау снова соскочил на пол и - уже тише - стал что-то говорить. Тейяр, стараясь не обращать внимания на птичью болтовню, искал ингредиент для согревающего отвара и как всегда путался в названиях трав и корений, в которых сейчас так нуждался.
- Помолчи, Мау, не видишь, я занят, лучше скажи, для чего у нас тысячелистник? А красавка? Я не знаю, Мау, отстань. Если ты мне сейчас не в силах ничем помочь, то отстань.
В поисках нужных трав и споре с вороном юноша совсем забыл про ребенка, который как раз проснулся от его голоса. Тейяр обернулся на звуки шуршащей ткани, готовый к тому, что девочка сейчас закричит. Она лишь дрожала, свесив ножки и пытаясь достать до пола. Заметив, что на неё обратили внимание, дитя ойкнуло и сжалось.
- Кто ты? - шаман отошел от чулана под лестницей и приблизился к кровати на пару шагов, но как и стоило ожидать, девочка переместилась с края кровати ближе к стене.
- Тётя Агата не разрешает разговаривать с чужими дядями… - шмыгая носом, ответил ребёнок.
Агата… Это имя было ему знакомо: одна из подружек его бывшей хозяйки. Он смутился, но не подал виду. Худшие опасения подтвердились, ведьмы теперь смогут найти его.
- Я знаю твою тётю Агату, а ещё Агнесс, Тильду и Стефану, - загадочно проговорил шаман, приближаясь к девочке. Нужно было начать игру, иначе никак её не разговоришь.
- Откуда ты знаешь тётю Стефану, она уже год, как ушла? – шёпотом спросил ребёнок.
Ушла? Что бы это могло значить: ушла - в смысле умерла или ушла куда-то? Вроде бы Стефана никогда не отличалась добрым здоровьем, но и просто так ведьма тоже никогда не сдавалась. Спросить напрямую означало захлопнуть приоткрытую дверь перед самым своим носом, чего делать Тейяру было никак нельзя. Знание – сила, и чем больше знания у него, тем больше шансов, что он не попадёт в ведьмины ловушки.
Юноша сделал ещё пару шагов в сторону кровати уже с той самой рубашкой, что оказалась ему мала.
- Я знал её. Вот кстати… это подтверждает, что я не чужой.
Глядя на заинтересованную девочку, шаман развернул ткань и продемонстрировал белое шитьё на светло-бежевом фоне. Реакция ребёнка приятно удивила его: она раскрыла рот, спрыгнула с кровати и подбежала к Тейяру. Девочка гладила мятую льняную ткань и особенно нежно обводила пальчиком узоры, будто вырисовывала. Потом резко лицо её изменилось, она отдёрнула руку и гневно снизу вверх посмотрела в глаза полудемону.
- Откуда мне знать, что вы не украли это? – насупившись, спросила девчонка.
- Сама же знаешь, что из жилища ведьмы ничего запросто не вынесешь.
Она опустила взгляд на пол, он вздохнул.
- Если хочешь, возьми её.
- Зачем же, она ваша.
- Мне она больше не нужна, и к тому же ты замёрзла, - шаман указал на распластанную шкуру у очага, - сядь, погрейся.
Девочка свела брови на переносице и снова взглянула на Тейяра.
- Я всё равно вам не доверяю.
- Твоё право. Я никого не держу, ты вольна уйти, - он проследил за тем, как ребёнок босиком бежит к двери, - но в такую погоду я бы не советовал тебе никуда ходить, иначе спасение твоё было зря.
Упрямица не слушала шамана и с еще большим азартом шла к двери, даже ускорила шаг, перепрыгивая мокрые пятна, и встала на прохладный деревянный пол напротив выхода. Тейяр наблюдал за тем, сколько силы она прикладывает, чтобы отодвинуть старый засов, наконец, он поддался, и полудемон даже услышал, как она облегченно вздохнула и начала штурмовать дверь, но та не хотела открываться.
- На себя, - послышалось позади ребенка.
- Да? Я знаю, только вот проверяла, насколько она прочная, если вдруг решусь остаться здесь, - ответила девочка с нервным смешком.
Наконец она распахнула дверь. Потоки ветра ворвались в дом, принеся с собой холод и леденящий душу вой. Девочка испугалась, но испугалась она больше того, что ее может оторвать от пола и запросто швырнуть в стену. Она вцепилась в дверной косяк обеими ручками, будучи не в силах пробраться к самой двери и закрыть ее. Мау неистово кричал, предвещая новую простуду, вжатый ветром в дальний угол комнаты. Тейяр же продолжал стоять на своем месте, только теперь нахмурившись.
- Уходи, тебе здесь не рады! - закричал юноша, перебивая гул. - Не заставляй меня принимать меры, - добавил он тише.
Всё смолкло через секунду после того, как присутствующие в доме увидели нечто иллюзорное мутно-белое, с еще большим шумом покинувшее его. Мау спикировал на пол и начал ворчать, будто прогонял оставшееся марево. Девочка дрожала, изо рта у неё шел пар, и вода, некогда бывшая дождем, оставалась на её пепельных волосах сверкающими в лунном свете снежинками.
- Я же предупреждал, что...
- Кто вы? - испуганно перебила шамана девочка, которая все еще не в силах была оторваться от брусьев.
- Столь ли это важно?- направляясь к ней, уточнил Тейяр.
- Кто вы?
- Говорящий с духами.
- Этого не может быть, шаманов нет в У'Русе! - воскликнула она.
- Есть... Но было больше, пока в эти земли не вторглись люди...
Девочка содрогнулась. Последние слова, произнесенные будто с укором, объясняли всё. Она готова была остаться в этом доме, уверенная, что ничего плохого с ней не случится, но руки не слушались: они будто примерзли к дереву.
- Идем в дом, простудишься.
- Не могу, - чуть не плача ответила она.
- Как не можешь?
- Я будто примерзла, - она засмеялась сквозь слезы, - летом примерзла к дереву...
- Ничего, с Холодилой и не такое бывает.
Тейяр подошел к малютке, отцепил заиндевелые пальцы и вернул её в дом. Она стучала зубами и, притоптывая, пока юноша захлопывал дверь, безуспешно старалась скрыть, как она замерзла.
- Кто такой Холодила? - дрожа всем телом, спросила она. Снег начал таять, и вода холодными каплями скатывалась на её голые руки и за ворот сарафана.
- Дух, один из мелких духов этих гор, - Тейяр взял ее за руки. - Идем к огню.
- А что он здесь делает?
- Живет, - пожимая плечами, ответил шаман.
- А зачем?
- Что зачем? - сажая ребенка на шкуры, спросил он.
- Ну, живет он здесь?
- А где ему ещё жить?
- Где остальные...
- Тогда он на своем месте.
Послышался шорох из угла: там орудовал Мау, выискивая себе пропитание среди разлетевшихся травинок из веника-оберега. Тейяр тоже стал копошиться, но в кладовой, откуда извлек старый посеребрённый графин, затем прихватил со стола чарку, вылил её содержимое в огонь и достал ещё одну с полочки над очагом. Он сдул пыль с другой чарки и, наполнив её питьем из графина, подал девочке, другую же налил для себя и присел рядом на мягкий ковер-шкуру.
- Как тебя зовут?
- Роксана, - немного согревшись от очага и отпивая сладковатый отвар, наполнивший комнату специфическим запахом горных трав, ответила малютка.
- Что же Роксана делала одна в лесу?
- Гуляла, - снова последовал ответ.
- И утомилась так, что не было мочи противиться сну?
Она закусила губу и отставила свое питье.
- Ну да, так и было, - сузив глаза, ответил Тейяр сам себе.
Прошло не больше минуты, за которую шаман ни разу не отвел взгляда от Роксаны, а она, хлопая длинными черными ресницами, смотрела то на него, то на шкуру, волоски которой нервно теребила.
- Я сбежала от тети Агаты.
- Зачем? - спросил полудемон так спокойно, что… что лучше бы он закричал.
- Она неправильно себя вела.
- А как правильно?
- Вы задаете глупые вопросы...
- Вопросов глупых не бывает, лишь ответы. Так что она сделала такого неправильного, что заставило бежать?
- Если я скажу, вы же будете меня осуждать, - Роксана отвернулась. - Вы же знаете Агату, все говорят, что она не может поступать неправильно...
- Что она сделала?
- Я вас знаю-то всего ничего, а уже рассказываю свои секреты...
Тейяр залпом опустошил свою чарку, затем подлил туда отвар из кувшина и растёр какой-то сушёный листик.
- Я спас тебе жизнь…
- И это значит, что я вам чем-то обязана, знаю.
- Нет, но хотелось бы услышать хоть какие-то новости о старой клюшке.
Дитя засмеялось, но поймав на себе заинтересованный взгляд шамана, отвернулось, прекратив смех.
- Это же очевидно, что я не человек.
- О да, а вот с карлицей тебя спутать несложно.
- Мне всего десять лет, - пробурчала девочка.
- А размышляешь на все двадцать, - он усмехнулся, но, понимая, что она обиделась, принял серьёзное выражение лица. – Ладно, извини, продолжай.
- Люди ведь не любят всех, кто не является человеком.
- Верно, - юноша кивнул.
- Тётя Агата постоянно жалуется своим подругам на нелюдей, думает, что от них все беды…
Тейяр лишь пожал плечами.
- Она опасалась, как бы я чего-то такого не сделала… Агнесс предложила очеловечить меня.
- Да-да, долой непохожесть, - вспомнил присказку своей хозяйки полудемон, - да всего не уберёшь. Что они с тобой сделали?
Спрятав лицо в ладонях, дитя заплакало. Она хотела рассказать, поделиться с кем-то своим горем, надеясь, что станет легче, но было больно вспоминать. Что делать в таких ситуациях, шаман не знал, от безысходности и злости он шикнул на Мау, и тот мигом прекратил свою возню, переместившись на плечо к плачущей. Ощущая ворона на плече, она отняла ладони от лица и, утерев слёзы одной рукой, другой погладила птицу.
- Вот… Он может летать, обретая свободу в полёте… А я никогда не получу ни того, ни другого, - сказала она и снова заплакала.
Как же Тейяр сразу не догадался, что Роксана, такая маленькая для своих лет, с неестественным для человека оттенком кожи и волос, с большими добрыми глазами, является никем иным, как ребёнком неба! Гнев переполнял его. Как они могли коснуться этого чистого создания своими грязными руками, как могли лишить чего-то, чего она достойна от рождения? С рыком он кинул глиняную чарку в стену, отчего та тысячей осколков разлетелась по комнате.
Мау, испугавшись звука, улетел снова к себе на жердь, Роксана со слезами, струящимися по щекам, взглянула на вскочившего на ноги полудемона. Он не знал, на кого был больше зол: на ведьм, обрезавших крылья у беззащитного ребёнка, Роксану, осмелившуюся сбежать и своим откровением вернуть его в ужасное прошлое, или же на самого себя, успевшего вырваться и не пострадать от обрядов этих ужасных существ? Юноша был в ярости и, не зная, что делать и куда себя деть, рвал волосы на голове. Не глядя, он почувствовал, что малютка подползла к нему и обняла за ногу.
- Не надо, пожалуйста, не злитесь, ничего не изменить.
Он посмотрел на Роксану, её глаза, полные доброты, говорили за неё, что простили тех женщин, которые давно должны были гореть в аду. За это ему захотелось её ударить: за то, что он так не умеет прощать. Не контролируя себя, шаман замахнулся, и девочка зажмурилась и ещё сильнее прижалась к его ноге в ожидании оплеухи. Но ничего не произошло. Стиснув зубы и резко выдохнув, Тейяр рухнул на колени, отстранив от себя ребёнка, но она не хотела его оставлять.
- Пожалуйста, не надо, всё хорошо… - по детски обнимая полудемона и целуя его в мокрую от слёз щёку, прошептала Роксана.
Закрыв глаза, он нежно обнял её в ответ и посадил к себе на колени. Так недвижимо они сидели несколько мгновений в объятьях друг-друга - нелюди, оба лишённые дома, разделившие одно горе.
- Вы такой горячий, - уткнувшись в грудь Тейяру, прошептала малютка.
Полудемон усмехнулся:
- Я знаю…
Он думал о том, как же поступит завтра. Вернётся ли в город, чтобы привести девочку домой, или отпустит её… Оставить Роксану Тейяр не мог: слишком велика угроза того, что их обоих найдут ведьмы, а он ещё не так силён, чтобы защититься самому, что уж говорить о защите одной из детей неба… Но это всё решится завтра, а сейчас он будет сидеть с ней, грея своим теплом, и слушать шум утихающего дождя, ворчание юного ворона и чьи-то незримые шаги, не оставляющие следов.

запись создана: 02.04.2011 в 17:39

@темы: проза, Мау, и пришли люди..., Эс Тейяр, Роксана

---

И пришли люди... Знакомьтесь, ветер... Злой рок

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

Роксану, пробирающуюся сквозь заросли чертополоха, интересовало, насколько давно она не была в лесу, а особенно – в этом месте. Вроде бы последний раз... Да-да, именно десять лет назад, когда она была совсем юной и несмышлёной. Она и забыла об этом дне, вернее сказать, помнила-то она его всегда, но до недавнего момента он сливался с потоком однотипных серых будней, но теперь не давал ей покоя.

Роксану, пробирающуюся сквозь заросли чертополоха, интересовало, насколько давно она не была в лесу, а особенно – в этом месте. Вроде бы последний раз... Да-да, именно десять лет назад, когда она была совсем юной и несмышлёной. Она и забыла об этом дне, вернее сказать, помнила-то она его всегда, но до недавнего момента он сливался с потоком однотипных серых будней, но теперь не давал ей покоя.
Ангел сама не знала, зачем пришла сюда. Опасное безымянное место - этот лес: здесь частенько пропадали люди... Ещё есть возможность развернуться и пойти обратно, но девушка не хотела, хотя бы из-за того, что ей запретили сюда ходить.
Вот и кончился чертополох, сменившись искорёженными деревьями. С той, не освещенной солнцем из-за густых крон, стороны слышались зловещие потусторонние звуки, и казалось, нужно бы после этого точно свернуть обратно, но когда-то она была здесь, и ничего не случилось. Сделав шаг, потом ещё один, девушка решительно пересекла границу - назад дороги уже не было.
Роксана шла вприпрыжку, отгоняя десятки кузнечиков со своей дороги. С каждым шагом в сочную изумрудно-зелёную траву, которой нигде не было в округе, количество кузнечиков увеличивалось и, наверное, успело перевалить за четыре сотни, пока она добралась до сухостоя. Трава была ковром, скрывающим насекомых от зоркого глаза своих природных врагов, дальше им почти негде было спрятаться там, где встречались лишь голые деревья и земля, хотя потом всё снова сменялось на довольно живописное место. Про себя ангел подумала, что именно здесь граница серого обыденного мира, где заправляют всем гнусные людишки, и сказки, которая... Да просто сказки, одно это слово уже говорило о многом.
Роксана оглядывалась и удивлялась, насколько обычные леса были не схожи с этим. В том-то и дело, что они обычные, а здесь все пропитано волшебством. Она не удивилась бы, встретив здесь эльфа или... или фею, единорога, да даже дракона, например, в высившихся впереди горах, но сначала нужно до них добраться. Насколько девушка помнила, именно с гор они тогда спускались с... хм, как же его звали? Безымянная легенда? Ну ладно, так он еще загадочнее, главное - добраться.
Подниматься наверх было тяжело и холодно. То, что Роксана для себя назвала низиной, было влажным лесом с полянами, полными светящихся грибов и берез, с ободранной зайцами корой; дальше, а вернее, выше, березы сменились высоченными представителями хвойных морозостойких пород, а грибы - морщинистыми лишайниками. Папоротники же были везде, наполненные зрелыми спорами, что от каждого движения сыпались на ближайшие участки земли. Девушка чихала, пробираясь сквозь заросли кустов, потому как эти споры были уж слишком летучими и норовили попасть в нос хуже семян одуванчика или комариного пуха.
Она устала и замерзла, лучше бы одеться потеплее, да и провиант какой взять. А если заблудилась, что тогда? Роксана не хотела об этом думать и поэтому, спотыкаясь на крошащейся под ногами черной породе, напевала какую-то незамысловатую песенку собственного авторства. Просто мотивчик, на который она по возможности напишет слова или наложит старые. Что именно сделает, она и не решила, лишь напевала без устали, лишь бы не осквернять бранными словами такое замечательное место.
А, вот и появилось некое подобие жилища - избушка или... избушка, небольшая, похоже, двухэтажная, сложенная из дерева и чего-то ещё, что заменяло ей крышу. В классических домах такого типа это – солома или ветки, здесь же было что-то вроде городской крыши с черепицей, но издалека Роксана не смогла точно рассмотреть, чтобы быть уверенной. Радовало одно: из трубы валил дым, а значит, её ждет тепло, если конечно хозяин будет гостеприимен, как и прежде.
Девушка стремительно полезла наверх напролом, не замечая тропы рядом. Ладони были в известняке, потертые и поцарапанные, но ангел, казалось, была счастлива оттого, что, наконец, добралась сюда. Отряхиваясь у порога, она пыталась набраться храбрости, борясь сама с собой и силясь постучать в покошенную деревянную дверь. Наконец, потоптавшись на месте и откашлявшись, Роксана робко постучала и сразу зажмурилась. Что же теперь: выгонит ли он или наоборот примет с распростертыми объятьями, чтобы потом съесть? Разные слухи ходили о живущем в горах, но немногие могли похвастаться, что были здесь, а, если и говорили, то каждый второй лгал, выдавая хозяина то за древнюю беззубую хозяйку, то за сухонького горбатого старичка; кто-то же уверял, что здесь вообще живет целое семейство людоедов. Но ангел-то знала правду и была полностью уверена после вчерашнего дня. Она даже не могла толком уснуть в ожидании сегодняшней встречи, но это не помогло ей побороть свой страх перед грядущим.
Ничего не произошло даже через минуту. Девушка осторожно открыла сначала один глаз, потом другой, потом постучалась снова. Ну не могло быть такого, чтобы огонь в избе оставался без присмотра, если только хозяин не вышел куда-то совсем ненадолго. Она собиралась постучать в третий раз более настойчиво, чтоб уж окончательно развеять сомнения в отсутствии кого-то в доме, как дверь сама приоткрылась. "На себя," - вспомнила Роксана, будто это было вчера, хотя вообще память её на случившееся десять лет назад обострилась. Девушка осторожно заглянула в дом, просунув лишь голову, но потом, почувствовав тепло, зашла внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь.
Тут многое изменилось: к потолку теперь были подвешены различные пучки трав; стоял трапезный стол, новый, больше прежнего, за ним с легкостью могло поместиться более двух персон; появилась полка, до отказа заполненная книгами, а ещё они лежали стопкой на столе рядом, который Роксана обозвала рабочим местом из-за множества неведомых ей инструментов и предлагавшегося ящика. Она, конечно же, туда заглянула, но не обнаружила ничего интересного, кроме всё тех же травяных пучков, пустых флаконов, пробок к ним и разноцветных камней, разложенных по ячейкам, а минералы девушка приняла за обычные стекляшки. Книги были поинтереснее, но большинство - обычная литература: истории, которыми в своё время зачитывалась ангел, пока не стала сочинять свои.
Прежними остались лишь очаг, кровать, да всё та же шкура, на которую теперь плюхнулась девушка. Теплая, мягкая, она пахла дымом и ещё чем-то, что Роксана просто не смогла разобрать, погрузившись в дремоту.

- Мау, я тебе точно говорю, сегодня останешься без мяса, хочешь ты того или нет. Если не хочешь – можешь заняться своим пропитанием сам.
Ворон слишком уж выразительно заворчал в ответ и резко слетел с плеча хозяина, оставив на плаще вмятины от когтей.
- И никаких истерик, это больше не работает. Ты уже достаточно взрослый, чтобы охотиться или иным способом добывать себе пищу, - проговорил Тейяр, даже не оглядываясь на птицу. – Я сказал никаких истерик!
Мау не хотел умолкать, он перескакивал с ветки на ветку и верещал так громко, что даже горы слышали его и вторили. Тем временем шаман просто резко распахнул дверь и яростно захлопнул её с обратной стороны.
- Заткнись, - промолвил он, облегчённо прислоняясь спиной к тёплому дереву, но даже здесь были слышны вопли птицы, а ведь он просил эту дрянь заткнуться: она знала о его головной боли.
Полудемон устало выдохнул и, осторожно сняв плащ и положив его на рабочий стол, подошёл к обеденному, чтобы избавиться от своей ноши. Он оставил на гладкой поверхности кувшин с молоком, два яблока и каравай, корзинку с корнеплодами он поставил на пол.
- Чёртов ворон, - бормотал Тейяр, откинувшись на стуле и снимая ногами сапоги, - никогда не слушается, делает - что хочет, говорит - что хочет… Избалованное дерьмо.
Он закрыл глаза, разнежившись в тепле родного дома. Пусть было слышно Мау, гул ветра в печной трубе, но он будет спать, он слишком устал, даже чтобы добраться до постели. Для большего удобства можно было бы положить ноги на стол, но стол – это святое, за ним едят, тем более именно сейчас пища находится перед самым носом.
Мау бился в окно, изо всех сил требуя, чтобы его хотя бы пустили, потом в дверь, в надежде открыть её. Немного передохнув, ворон забрался на крышу, а оттуда, свесившись, на второй этаж, вырвав пучки сора из потайного лаза. Конечно, он еле пролез, успев вырасти, - лазом птица пользовалась лишь тогда, когда хозяин запирал её дома, а это происходило чаще всего в начале его жизненного пути. Поэтому теперь с кряхтением и скрежетом, теряя перья, Мау еле влез в небольшую дырку, которую при случае надо будет закрыть.
Вторым этажом Тейяр пользовался довольно редко – если надо было принять гостей, а их в этом доме почти никогда не наблюдалось. Обеденный стол, лавка, широкая застеленная кровать, пара светильников по стенам, старый сундук, перенесённый сюда с первого этажа… Всё в пыли, всё здесь будто уснуло, буквально всё.
Ворон устремился вниз, цокая по полу коготками: скачки издавали больше шума, чем шаги, и птица, вальяжно раскачиваясь и крадучись направляясь к лестнице, наткнулась на преграду. Сначала Мау хотел её перелететь или обойти, но вдруг припомнил, что никто ничего никогда не оставлял здесь посреди прохода, тем более живого. Да-да, именно живого, он проверил клювом, и оно испуганно ойкнуло.
Ворон выждал время, прежде чем пронзительно закричать.

Несколькими метрами ниже Тейяр чуть не упал со стула, вовремя успев зацепиться за край стола.
- Ах ты, падаль, - быстро взбираясь по лестнице вверх, кричал шаман. – Я забью все дыры, какие тут есть, чтоб ты ночевал на улице, обучаясь молчанию.
Полудемон уже был готов поджарить птице зад, как увидел, что с бедным Мау итак расправляются неподобающе. Ворон верещал, пытаясь вырваться из рук Роксаны, и смог это сделать, только лишившись части хвостового оперения, пусть и малой, но его гордость была покалечена. Изрядно потрёпанный, он нашёл оплот спасения на плече своего хозяина и, приподняв голову, издал победное «кар».
Девушка сглотнула, глядя снизу вверх на рассерженного мужчину: не так она представляла их встречу. Она уже раскрыла рот, чтобы извиниться, но шаман опередил её:
- Опять ты?
Нахмурившись, ангел опустила голову и неуклюже встала на ноги, подняв шлейф пыли за собой.
- Ну и пылища у вас тут, - пробубнила она.
- Это тебя не касается! Как ты здесь оказалась?
Тейяр умел выделять слова, и из его речи становилось очевидно, что пыль тут частая и желанная гостья, а девушка, стоящая перед ним, что-то вроде совсем ненужного сора.
- Я, мм, - Роксана запнулась, разглядывая шамана. - Я пришла отблагодарить вас за спасение тогда.
- Спустя...
- ... десять лет, да, я знаю.
- С пустыми руками? - хмурясь, продолжил мужчина.
- С пу... ой, то есть нет, не совсем. Я хочу сказать, что сейчас-то у меня ничего с собой нет, но могу убраться... Тут, - девушка ещё раз, будто нечаянно подняла столп пыли с пола.
- Как ты сюда попала?
- Через дверь, как все порядочные люди, - начала она, - а вот птица ваша...
- С птицей я сам разберусь, - отрезал полудемон. - Почему пряталась?
Роксана не знала, что и ответить. Вроде бы врываться в чужой дом неправильно и хорошим тоном никогда не считалось, но ведь было открыто, к тому же она постучалась и не раз.
- Честно говоря, не знаю - сама себя спрашивала об этом. Думала, вы будете ругаться...
- Я и без этого буду ругаться, - холодно ответил шаман и, поманив за собой собеседницу, стал спускаться по лестнице. - Но раз уж ты здесь, пойдем, покажу, какой я гостеприимный.
Она не знала, как расценивать последнее слово. В контексте всей фразы это звучало как что-то ужасное, будто он будет иголки вгонять ей под ногти или посадит на кол. Но всё-таки Роксана надеялась на лучшее и легкими шажками следовала за хозяином дома.
Как-то странно всё здесь преобразилось: огонь в очаге стал плясать более резво, кидая на стены незамысловатые тени, которые по сути должны были иметь источник где-то у противоположенной стены. Сквозняка не было, но веники трав колыхались, будто от ветра и, конечно, тот самый оберег над дверью. Ангел только сейчас заметила, что среди осыпающихся веточек мирта виднеется раздвоенная косточка.
- Можешь сесть, - послышалось неподалеку, и Роксана, прекратив рассматривать ужасающий амулет, поспешно уселась рядом с хозяином.
Сложив перед собой руки в замок, как подобает настоящей леди, она искоса поглядывала на Тейяра. Он изменился, стал старше и мудрее, и мудрость эта в смеси с самоуверенностью и надменностью оставила отпечаток на его лице. Всё тот же шрам, рассекающий левую часть лица (интересно, как он его получил, не лишившись глаза), те же длинные чёрные, как вороново крыло, волосы, только не забранные в косы, а сплетенные тугими узкими косицами, порой выглядывающими из распущенных волос. Девушке даже показалось, что где-то к волосам привязано перо, хотя, может, оно от ворона просто запуталось. Роксане захотелось подарить мужчине свои бусы из бирюзы, и в следующий раз она обязательно так и сделает. Шаманы, как говорят, нанизывают бусины на волосы. Может, полудемон просто не нашёл подходящих, но уж от этих он точно не сможет отказаться.
- Молока или чего покрепче?
Роксана ничего не ответила, подавив смешок. Настоящей леди нельзя пить в обществе молодого человека, так говорили тётушки, а она хочет произвести хорошее впечатление, но... почему молоко?
- Так что? - решил уточнить шаман.
- Немного молока, если можно, - прикрываясь ладонью, чтобы мужчина не увидел, как подергиваются уголки её рта, ответила ангел.
Тейяр неодобрительно смерил её взглядом, под которым девушка не смогла не прекратить, снял деревянную ложку со стены над очагом и, зачерпнув пару раз из кувшина, выплеснул содержимое ложки в огонь. Угли зашипели, сменив цвет пламени на синий и выделив немного пара, потом всё стало, как прежде. Ошарашенная гостья не могла подобрать слов, чтобы описать происходящее - и впрямь сказка, запах детства заполнил комнату буквально до краёв.
Пока девушка разглядывала наполнивший комнату белый густой туман, полудемон поставил перед ней деревянную чарку и плеснул молока. Роксана тихо поблагодарила хозяина, и, всё ещё озираясь, поднесла питьё к губам. Молоко было холодным, со сладковатым привкусом клевера - такого она ещё никогда не пробовала.
- Козье. Нравится?
Теперь Тейяр стоял напротив с кувшином в руке, пытаясь угадать эмоции собеседницы: место восторга заняло удивление, а потом и смущение. Ангел пыталась проглотить.
- Спасибо, очень... необычно, - наконец выдавила она, - никогда бы не подумала.
- Это одна старушка держит хозяйство рядом с Торпом. Анна - вдова капитана, думаю, ты о ней наслышана.
Роксана усмехнулась.
- Некогда железная леди, державшая мужа в ежовых рукавицах, ныне скандалистка... Анну знают всё и лишний раз стараются не встречаться.
- Старость надо уважать, - холодно, будто с укором, проговорил шаман, отчего собеседнице захотелось провалиться сквозь землю. - Да и за козами она хорошо смотрит, оттого и такое молоко.
Повисло неловкое молчание, от которого Роксане стало немного не по себе. Она делала вид, что пьет, хотя её чарка давно была пуста; Тейяр всё также стоял напротив, сжимая ручку кувшина в ладони. Отблески огня плясали у полудемона на лице, отчего его выражение становилось то гневным, то потешно-веселым, в зависимости от того, как именно падал свет, хотя девушка знала, что мужчина был спокоен. Даже чересчур.
Вдруг Мау как-то неожиданно приземлился на стол, пытаясь выклянчить что-то съестное у Роксаны, но она лишь развела руками и потянулась, чтобы погладить птицу, но ворон отскочил подальше: ему хватило того, что его итак уже ощипали.
- Я, - ангел кашлянула, - хотела извиниться за вашу птицу, кажется он немного, гхм, покалечен, - тихо продолжила она, - если можно так выразиться.
Шаман отмахнулся и присел на свое место. Мау тут же подобрался к нему, начав ластиться и выпрашивая еды.
- Пустяки, порой ему требуется хорошая взбучка, - он на мгновение умолк, показывая, что разговор на эту тему окончен. - Как ты? Слышал, ведьмы замыслили неладное и построили фабрику по переработке сироток, ведь так?
- Нет, - девушка усмехнулась, - приют не для того, что вы подразумеваете. Они о нас заботятся, дают пищу, кров, обучают чему-то.
- И чего же умеешь ты с их позволения, - поглаживая Мау, поинтересовался Тейяр, - лазать в чужие дома?
Роксана тут же покраснела и закусила губу.
- Вообще-то меня учили хорошим манерам, убираться, готовить - много чему. Но, главное, оказывается, хорошие манеры, иначе общество не примет, да и одна останусь.
- Даже так?
- Даже так, я же хочу замуж, семью, как все благовоспитанные дамы, правда, повременила бы, да торопят, - девушка тяжко вздохнула, - лишний рот.
Полудемон перестал гладить питомца и, смерив взглядом сидящую рядом девицу, плеснул себе молока, потом громко поставив кувшин на стол.
- Я помню другую Роксану, пусть маленькую, но независимую, которая не слушалась старых клюшек.
"Надо же, он помнит, как меня зовут, через столько лет. Удивительно," - подумала ангел, исподлобья глядя на растрепанного собеседника.
- Они неплохие люди, если честно. Бывает, конечно, находит, но... - она умолкла, заметив, как исказилось гримасой боли лицо полудемона. - Я что-то не так сказала?
Он отрицательно замотал головой и, лениво встав, что стул сопроводил противным скрипом, побрел к окну. Роксана бы, наверное, не заметила его, плотно занавешенное, не пускающее дневной свет внутрь. Длинная дорогая штора из толстой ткани, к её удивлению не покрытая пылью, отодвинулась со скрежетом, и бледный ровный свет заполнил комнату, заставляя исчезнуть дрожащие тени с, как оказалось, разрисованных рукой неумелого художника стен. Преобладали сцены охоты и множество схематичных изображений различных животных, но это были такие живые рисунки, что, казалось, если снова осторожно прикрывать окно, можно увидеть, как бегут быстроногие олени по импровизированному полю в виде темной деревянной стены.
- С вами всё в порядке? - забеспокоилась гостья, так и не получив ответа и, наконец, прекратив разглядывать произведения искусства.
- Я просто опечален твоими речами, - пояснил мужчина. – Хотя, отпуская, глупо было надеяться, что ты станешь бороться, а если не бороться, то ненавидеть... А ты отзываешься о ведьмах, словно они крёстные феи. Неужели забыла?
Нахмурившись, ангел быстро заморгала, стараясь сдержать слёзы, но это у неё всегда плохо выходило, поэтому девушка просто отвернулась и с хлюпаньем утерла их рукавом.
- Извини, не хотелось возвращаться в прошлое, но раз уж пришла, думал, что окажешься на моей стороне.
- Ещё чего, - послышалось из-за его спины.
- Прости?
- Ещё чего! - повторила Роксана гневно. - Вышвырнули меня обратно, а я должна была после этого оставаться на вашей стороне? Ха, да я забыла, и если бы не вчерашнее столкновение, будь оно неладно, то и не вспомнила, были бы вы мифом и жили бы себе в одиночку, как сейчас! - ангел не могла остановиться, обида за необоснованное обвинение остро засела в сердце, и это было больнее, чем воспоминания об утерянных светлых днях.
- Вы меня спасли - да, услуга за услугу. Так уж и быть, я ничего не скажу им про вас, когда буду отчитываться о сегодняшней прогулке! - уже не сдерживая слез, выкрикивала она.
Даже когда гнев переполнил её и почти не было ничего видно из-за пелены отчаяния, девушка ожидала увидеть всё, что угодно, в холодных синих глазах, когда полудемон обошел её со спины и присел на корточки рядом. Всё, что угодно, кроме этого ледяного спокойствия, тянущего за собой. И она не выдержала, безнадёжно упав грудью на стол и начав рыдать взахлеб.
Шаман гладил гостью по волосам, давая выплакаться, и всё так же спокойно смотрел на неё. Он, правда, не хотел причинить боль, вред, сделать что-то назло - лишь надеялся, что всё будет по-иному. Может, думы его были не столь верны, как стоило бы ожидать, но искренни и внутренне логичны.
- А спрашивала ли ты себя, мог ли юнец прокормить двоих, спрятать от их гнева и защищать от обид и невзгоды? Ведьмы дали тебе многое, и я рад, что ты им благодарна, - он продолжал гладить её по голове, чувствуя, как прекращаются вздрагивания, - но ты уже взрослая и должна сама для себя решить, что лучше: жить по чужим правилам или быть свободно.
Сказав это, полудемон медленно выпрямился, расправляя плечи, понимая, что Роксана начала успокаиваться.
- Я ведь и теперь не могу остаться? – подняв заплаканное лицо, спросила ангел и встретила всё то же холодное нет. – Тогда зачем вы всё это говорите, где мне искать независимость?
На секунду задумавшись и найдя сапоги взглядом, Тейяр кивком указал на дверь.
- Я покажу, - тихо проговорил он, ловя на предплечье заскучавшего от отсутствия внимания Мау.

Их вёл ворон, будто знающий, где хочет оказаться Тейяр. Девушка сейчас увидела тропу, по которой с лёгкостью могла забраться сюда без повреждений, стоило только пройти чуть дальше и раздвинуть заросли осоки.
Ангел всё ещё всхлипывала, идя по пятам шамана, и каждый раз удостаивалась его озабоченного взгляда. Вскоре не выдержав, она показала мужчине язык и тот, кажется, обиделся и больше не оборачивался, хотя, скорее всего, не оборачивался он только потому, что Роксана прекратила всхлипывать.
Тут было холодно и здорово. С одной стороны высоченные горы, за которыми, судя по картам, находилось море; с другой – простирались тёмные леса, как раз оттуда и пришла девушка. Если бы не марево, она бы с лёгкостью различила высокий шпиль Серой башни Торпа; а впереди раскинулись цветочные луга и девственное озеро, над которым стелился призрачный туман. Именно туда её вел Тейяр, желая показать свободу.
Ангел побежала вперед, заливаясь заразительным смехом и утопая в луговой траве и зарослях ландыша. В лесу они давно сошли, а здесь было море цветов, даже тех, которые Роксана не знала, а она прочла достаточно новых книг по гербологии, как раз тех, в которых стали появляться цветные картинки. И нигде она ещё не встречала такого обилия приятных ароматов. От них, должно быть, сходят с ума, и она теперь смеялась без остановки, потому что здесь хорошо; здесь бесконечное серое небо, пусть и затянутое грозовыми тучами; здесь шелестящие перешептывающиеся цветы; гладь девственного озера, подернутая рябью от гуляющего вокруг ветра, и птицы... Высоко-высоко. Здесь была свобода для неё.
Тейяр остановился на холме, откуда был великолепный вид на сказочный луг, но девушка хотела вниз к воде, поэтому мужчина поманил её к себе, и ангел, улыбаясь, взбежала на холм и встала рядом.
- Ну как?
- Хорошо тут, - убирая чёлку с лица, ответила Роксана. – Это и есть свобода?
Шаман кивнул, кажется, ещё он ухмылялся.
- Знаешь, почему здесь так?
Вопрос показался детским, но девушка всё-таки повторила это «почему».
- Здесь нет людей, - как-то торжественно пояснил полудемон.
- А разве люди плохи? Они построили города, совершили множество открытий, столько изобретений ими создано, даже не перечислишь.
- Думаешь, лес, окружающий Торп, Йон и Медею был когда-то таким? Думаешь, когда-то там было гнилое болото?
Тейяр смотрел куда-то вдаль в расслабленной позе, но ангелу она показалась почему-то и победной.
- Не знаю, нет, в библиотеке написано, что… - начала оправдываться Роксана.
- Я знаю, что там написано. Эти книги создали люди, а они никогда не будут говорить о себе плохо, никто не будет. Но даже не утаят, нет - солгут…
Наступило молчание, заполнившееся лишь гулом ветра да свистом полых веточек тростника, наполовину отломившихся от остального стволика.
Роксана смотрела на шамана снизу вверх, но всё никак не могла задать главный вопрос, просто не решалась, не оттого, что ранит его, а сама боялась услышать правду, ту правду, которая её разочарует. Но она всё-таки осмелилась:
- Отчего вы не любите людей?
Он улыбнулся, видимо ожидая этого вопроса; рано или поздно его задавали все.
- А отчего люди не любят меня?
Его голос был ровен, без ненависти и злобы, которые ожидала девушка.
- С чего вы так решили?
- Разве не ясно? Взгляни, я – демонское отродье, пускай и частично… нет, я не не люблю людей, а отношусь к ним с осторожностью.
«Он что же, боится?» - подумала ангел.
- Не думаю, что ты плохо знаешь историю, по крайней мере, ту часть, в которой пришли люди…
- Я не понимаю.
Он взглянул на Роксану.
- Их не было на материке, когда здесь уже проживали карлики и эльфы, а тех - в свою очередь - не было, когда здесь обосновались наши сородичи.
Ангел, не понимая, сузила глаза, а шаман продолжил.
- Люди – чужие здесь, пришельцы. Когда они были кочующими, все поголовно, и не выдвигали своих претензий на территорию, земля ещё была свободной. А теперь оседлые заняли почти всё пространство и потихоньку уничтожают всё вокруг, превращая цветущие сады в бесплодные пустыни. До того, как пришли люди, земля была другая, весь мир был другим.
Девушка вспомнила, что говорили на службе в храме Создателей. Именно с людьми пришла Вера, которая стала основой всего, сплотив города и страны. С цивилизованными людьми, конечно, не варварами, разбросанными группками по степям. В Создателей верили все расы, ибо Сотворили они Мир. Конечно, верили по-разному, но у всех существовал один догмат: есть Они и есть мы, мы – ничто, крупица, Они – мир… Были ангелы - помощники, и демоны – противники, и демонам должен давать отпор каждый, кто уверует, дабы проливался на землю свет…
- Наверное, ты спросишь, зачем всё это рассказываю, - перебил её мысли полудемон, - так я лишь хочу понять мотивы человечества. Я не доверяю им, но, знаешь ли, не без оснований.
- А каким образом они отнимают свободу?
- Рушат, уничтожают природу, жадно мерят всё деньгами… Я не понимаю этого.
- Рушат, чтобы построить. Деньги нужны для того, чтобы был труд, чтобы все трудились, - стала объяснять Роксана. - Не всё меряется деньгами, вы не правы. Вы слишком долго живёте один.
- Мне так спокойнее, - ответил шаман, ловя на предплечье ворона, - к тому же у меня есть Мау, я довольно часто встречаюсь с клиентами и торговцами…
- Это всё не то, - перебила его девушка, ловя себя на мысли, что хочет взять Тейяра за руку, но вовремя одёрнула себя.
- Как есть, Роксана.
Опять они замолчали, слушая ветер. В словах полудемона была крупица горечи, как и в молчании, ангел просто не могла выдержать это.
- Господин…- начала она, пытаясь вспомнить имя своего героя.
- Эс Тейяр.
- Как мне быть? Как мне сделать так, чтобы уйти, если осмелюсь?
Мужчина закрыл глаза, а потом медленно открыл их, указывая на озеро. Роксана долго вглядываясь туда, куда указывал перст полудемона, увидела, наконец, как к озеру спускаются козлята со своей матерью. Та опасливо озиралась, осторожно ступая по вытоптанной тропе и подгоняя детей вперёд.
- Здесь водятся хищники, но козы ежедневно спускаются с гор, чтобы напиться. На равнине их быстро нагонят, но как только они заберутся в горы – равных этим созданиям не найдёшь… - он взглянул на девушку. – У тебя похожая ситуация, постоянно окружённая хищниками, ты просто вынуждена быть среди них. Найди свои горы - вот мой совет.
- Я… спасибо, - прошептала ангел, обдумывая сказанное собеседником. Для неё это было очередной загадкой, которую надо было разгадать, если хочешь выжить вопреки всему услышанному. Пусть это только слова, но и в них есть смысл.
Тучи сгущались, как с каждой минутой мрачнело лицо полудемона. Он думал о чём-то своём, наверное, пересматривая разговор с гостьей от самого начала. Нужно было её прогнать, но он не мог: Роксана была крупицей хорошего в этом тлетворном месте, как и Мила со своей семьёй, как Анна, как некоторые простые люди, что были так добры к нему, забывая о демонской сути. За всё время ведьмы не нашли его: никто так и не выдал, а это вселяло надежду.
Ему стоило подумать одному.
- Роксана, - окликнул он ангела, спускающегося к озеру, чтобы поближе разглядеть белоснежных, почти призрачных в тумане коз.
Девушка не отозвалась, тогда Тейяр позвал ещё раз, и голос его был подобен грому и слился с ним, раскатившись над девственным лугом. Это спугнуло коз, и только тогда Роксана обернулась.
- Тебе пора, - тише добавил он.
- Но…
- Тебе пора.
- … я лишь хотела…
- Уходи, - всё так же тихо проговорил он, и теперь голос был похож на тихий шелест ветра в траве, и каждая травинка вторила ему, превратив эхо в множественное разномастное попискивание.
- Я… я… простите, - начала оправдываться ангел, но, кажется, полудемон был неотступен.
- Ещё не время оказаться среди мертвецов. Беги!
Девушка не посмела ослушаться и побежала под раскаты грома и начинающийся дождь. Она даже не обернулась, чтобы взглянуть на Тейяра, не попрощалась с ним. Возвращаться было уже поздно.
Она ступала на мокрую траву уже принадлежащую человеческому лесу, как бы выразился шаман. Стоило ангелу только обернуться, как прогремел гром, и, казалось, молния ударила где-то совсем рядом в землю. За стеной усиливающегося дождя Роксана видела лишь тёмный силуэт Тейяра, провожающего её взглядом, но вскоре и он исчез из поля зрения, как и холм, как и горы; она каким-то другим путём вернулась в свой усталый мир, слушая, как бьётся запыхавшееся сердце и стонут вековые деревья под натиском ветра.
Ангел не могла бежать дальше, она устала, ноги не слушались её и предательски дрожали, а промокшая одежда противно липла к телу. Девушка хотела остановиться, чтобы передохнуть, но ноги сами вели её по тропинке, пытаясь вывести из леса безопасным путём, но вскоре и они устали, и Роксана, споткнувшись, упала на землю в самую грязь, а ведь заплетающиеся ноги – первый признак скорого падения. Она даже не удосужилась встать, а просто села и расхохоталась, награждённая градом капель, ссыпавшихся с веток. А иначе девушка не могла: надо было пережить всё это, и во встрече однозначно было больше хорошего, чем плохого. Именно поэтому она смеялась, а не плакала, как обычно из-за неудач.
Только сейчас девушка обратила внимание, что держит что-то в кулаке, даже при падении она его не разжала. Пытаясь встать, она раскрыла ладонь и вместе с диковинным цветком, который она сорвала на поляне, там оказалось хрупкое светящееся перепончатое крылышко. Охнув, Роксана сжала кулак, настолько сильно, чтобы не потерять это сокровище, но не настолько, чтобы разрушить.
Она бежала домой и, кажется, начинала понимать, о чём именно говорил Тейяр.

@темы: проза, Мау, и пришли люди..., Эс Тейяр, Роксана

---

И пришли люди... Знакомьтесь, ветер... Рождение Солнца.

Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо

Он - как всегда - опаздывал. Хотя считается ли это опозданием, если никуда вовсе и не торопиться? Впрочем, так можно не успеть на ужин, а ужин Тейяр пропускать не любил.

Он - как всегда - опаздывал. Хотя считается ли это опозданием, если никуда вовсе и не торопиться? Впрочем, так можно не успеть на ужин, а ужин Тейяр пропускать не любил.
Шаман неспешно шёл по вытоптанной тропе. Судя по всему, формировалась она много лет, и уже давно можно было сделать её одним из главных путей Торпа, но как-то власти не торопились тратить деньги на вторичные нужды города. Если летом, когда стоит довольно сухая погода, здесь можно было ходить довольно спокойно, то весной или осенью пройти становилось просто невозможно. Люди из Йона либо шли в город окольными путями, либо ждали отправления повозок с продовольствием. И на то, и на другое уходило больше трёх часов, когда как в погожий летний денёк пройти расстояние от деревни до города за час не составит труда.
Обычно ближе к Торпу, неподалёку от тропы, можно было встретить детишек, удящих рыбу в обмельчавшем озере, или пасущих мелкий рогатый скот пастушков, но сегодня было как-то безлюдно и нестерпимо жарко, несмотря на то, что солнце уже давно приблизилось к горизонту. Была ли жара причиной некой пустоты на насиженных местах юных человечков, Тейяр не знал, но его жутко бесил тот факт, что даже в такой ситуации, он не сможет скинуть этот чёртов плащ. Мужчина вздохнул: он пожалел, что не остался дома, хоть дома было делать нечего, а выходить в город тоже опасно. Но что хуже в его положении: скука или опасность – не разберёшь.
Город приближался, вернее Тейяр приближался к городу – обветшалые однотипные дома были хорошо видны в пыли, поднятой с дороги. Где-то недалеко тропа обрывалась, вместо неё начинался путь в столицу У`Руса, выложенный грязно-белым раздолбленным камнем. В эту дорогу, как в речку ручейки, вливались мелкие тропы из таких же мелких и по размеру, и по значимости селений. Начинали появляться люди, они все были заняты своими хозяйственными делами, но делали всё как-то поспешно. Мужчина перевёл взгляд на детишек, гоняющих кур по загону, потом взглянул на старших человечков, пускающих воздушного змея по ветру и, наконец, на почти взрослых девиц, занятых ничем иным, как болтовнёй. Он уже стал корить себя за то, что зря постоянно выбирает именно эту дорогу. Все эти люди – сплошное напоминание о счастье, которого у него никогда не было. Он всегда был один. Исключая, конечно, те моменты, когда вступал в беседу со знакомыми торговцами… впрочем, и тогда шаман оставался одиночкой.
Кто-то неожиданно схватился за локоть полудемона, и тот машинально резко обернулся.
- А, Анна, вы… Как здоровье?
Сухонькая старушонка улыбнулась ему, обнажив свой почти беззубый рот.
- Ничего, помаленьку. Как сам? Всё в девках ходишь?
Мужчина усмехнулся.
- Нет, не в девках, - он отрицательно покачал головой. – Один, и мне так спокойнее.
- Да ладно уж, - Анна махнула рукой, - скромняга. Такой завидный жених. Живи ты не бирюком, давно бы захомутали.
- Думаете?
Бабушка, крепче хватаясь за сбавившего скорость полудемона, положительно кивнула.
- Ну… меня такая перспектива не радует.
- Не радует его, - гневно заворчала бабушка. - Да что ж ты, в самом деле, как нелюдь-то какой!
Они остановились. Шаман отвёл от Анны взгляд. Сказанное в таком тоне было как минимум неприятно, но старушка, казалось, не заметила, что оскорбила собеседника, и продолжила бубнить что-то, но мужчина уже не слушал.
- Прошу прощения, Анна, но я должен спешить, - проговорил Тейяр холодно, - ещё увидимся.
Старая женщина лишь удивлённо пожала плечами, когда он отцепил её руку от своей. Она вздохнула, глядя вслед уходящему шаману и, медленно перебирая ножками, стала выискивать очередную жертву, что доведёт её до города.
Тейяр не злился на престарелую Анну, с каждой секундой удаляясь всё дальше и дальше. Да, слова неприятны, но правду не скроешь, она лишь лишний раз напомнила о его природе. Полудемон тяжело вздохнул. Оставалось только надеяться, что в городе его никто больше не узнает и не задержит.
Навстречу ему шли люди с зажжёнными фонариками. Они приветливо улыбались друг другу и, обмениваясь парой фраз, возвращались к своему пути. Увидев фонарики, шаман сначала задумался, зачем же людям свет, если солнце ещё не село, но, упомянув про само светило, он в который раз пожалел, что выбрал для покупок именно сегодняшний день. До этого он как-то всегда пропускал праздник Поцелуя Солнца - самый жаркий и длинный день в году, - а сейчас, как оказалось, попал в самое пекло. Насколько он знал, празднество обычно проходило в отдалённых от Торпа селениях и никогда – в городе, но, видимо, власти решили изменить себе и разрешили устроить ярмарку в столице У`Руса.
Слишком много народу… Тейяр ругнулся. Он надеялся, что не задержится где-то дольше, чем требуется, пусть даже ничего и не купит… Нет, всё-таки купит, не зря же шёл по солнцепёку и выслушивал оскорбления от постоянной клиентки. Он свернул с главной улицы в тёмный переулок. Лучше добраться до рыночной площади обходным путём, чем застрять где-нибудь в толпе, без возможности передохнуть.
Как обычно, именно эта половина города полнилась всякими второсортными никому не нужными людишками, в основном, бедняками и девицами лёгкого поведения. Остальное отребье, вроде воров и убийц, находилось в противоположной части города. Центр же и верхушку заселили знатные господа и ремесленники, которые потребовали у властей достойное место в Торпе. Как ни странно, но существовала ещё одна прослойка населения – "чужие наши дети". Это были сиротки, приютившиеся под крылышком четвёрки знаменитых ведьм. Впрочем, приют был создан не так давно, и Тейяр всем сердцем надеялся, что туда попали только чисто человеческие детёныши.
Шаман шёл быстро. Задерживаться в городе, а тем более здесь, желания не было. Зато тут было прохладно - благодаря тени и влаге от чистого белья, сохнущего на протянутых от дома к дому верёвках.
- Хей…
Он не обернулся, хотя и знал, что окликнули его, продолжив идти на свет фонариков, мелькающих в конце узкой улочки.
- Эй, я с тобой разговариваю.
Как же он устал… Каждый раз одно и тоже.
- Стой, кому говорят!
Полудемон буквально выскочил на свет, а серая фигура преследователя так и осталась в тени чёрно-белого мира улицы Каштанов. Причину этого Тейяр не знал, да и знать, впрочем, не сильно-то и хотелось, главное, что его снова оставили в покое.

- Простите.
- Что ещё?
- Не могли бы вы мне помочь с выбором?
- Ещё чего?! Я тут не для того, чтобы разбазаривать своё время за так!
- Ну и сиди тут, жлоб! Желаю неудачных продаж!
Не прошло и секунды, как неприветливый торговец, бросив свою лавку на произвол судьбы, бросился бежать за потенциальным воришкой.

Как и ожидалось, рыночная площадь была забита до предела. Многие крестьяне, надеясь на удачу, решили продать что-то из хозяйства, чтобы выручить немного денег перед ещё большими празднествами, поэтому площадь полнилась теперь не только людьми, но и кучей животных, выставленных на продажу. К всеобщему шуму прибавилось блеяние, кудахтанье, ржание, мычание и мяуканье, изредка был слышен даже лай.
Тейяр протискивался между людей, желая быстрее найти нужные вывески и сбежать отсюда подобру-поздорову. В итоге он нашёл то, что требовалось, и, не теряя времени и постоянно извиняясь, оказался прямо у аккуратно разложенных на мягкой бирюзовой ткани сверкающих камней. Его приятно удивило, что, наконец, вернулись его любимые купцы, а ещё больше то, что живой и вроде здоровый Билл, как обычно, охраняет товар от нечистых рук.
- Здравствуй, Билли.
Паренёк, беззаботно ковыряя пальцем в ухе, сначала не понял, что обращаются к нему, но, заметив знакомый истрёпанный плащ, обрадовано вскочил с места, приветствуя говорящего с духами.
- Здрасьте, господин Тейяр, не ожидал увидать вас в этот день… Стойте, никуда не уходите, я маму позову. То-то она обрадуется.
Проследив за удаляющейся фигурой юнца, полудемон усмехнулся. Эти люди всегда были рады ему, даже до того, как он спас одного из них от неминуемой гибели. И всегда камушки у них были хороши: чистые, цельные, а если где были трещины, то продавались как стекляшки, в полцены.
- Ма, ма, там покупатель пришёл, давай выходи, - послышался голос Билла.
- Что ты орёшь, деньги уже не можешь взять?
- Не, ма, деньги он ещё не предлагал.
Из вагончика послышалась ругань вперемешку с грохотом.
- Идиот, ничего не можешь сам сделать, - гневно проговорила женщина, выползая наружу и встречаясь взглядом с сыном. – Я слушаю, - уже обращаясь к покупателю, громче и спокойнее сказала она.
Лицо её изменилось. Женщина в простой рубахе, подвязанной верёвкой вместо пояса, и с косой, заплетённой вокруг головы, радостно улыбнулась Тейяру.
- Ох, спасение наше… Проходи, посиди чуток, - указывая на вагончик и не переставая улыбаться, проговорила торговка камнями.
- Нет, Мила, спасибо доброте вашей, но спешу, - сказал шаман с искренней досадой. – Вот, увидел знакомые полотна, решил удостовериться, что у вас всё хорошо…
- Да, малыш Билли поправляется, а всё благодаря кому? - Мила, не скрывая своей радости, обняла сына.
- Мам!
- Что?
- Я не малыш!
Полудемон усмехнулся, наблюдая за тем, как юноша вырывается из объятий матери. Жаль, что Билл не ценит этого, но каждый жалеет о «мелочах», только когда потеряет. Тейяр перевёл свой взгляд на камни, понимая, что откровенно пялиться на личные отношения просто неловко.
- Змеевика у вас так и нет?
- В трещинах пара образцов, но вам не сгодятся, - хмурясь, ответила женщина, оставив Билла в покое. - Всё, что успели добыть, шахту пришлось оставить.
- Зачем? - перебирая пальцами дешёвые стекляшки, спросил говорящий с духами.
- Знаешь, когда кому-то влиятельному что-то нужно, на пути его лучше не стоять.
- Что верно, то верно, - шаман протянул Миле несколько монет за камешки, спрятанные в кошель на поясе, но та отрицательно покачала головой.
- Возьмите.
- Нет, Тейяр, - женщина уставилась на землю, - может, и не свидимся больше…
- Знаете, я, пожалуй, чуток погощу, - проговорил мужчина, недобро улыбнувшись.

- Стоять! Стой! Стража! Поймать вора, стража!
Купец, пробежав ещё несколько метров, облокотился о стену отдышаться. Он пожалел, что не заплатил своей охране за этот день, пожалел, что вообще вышел поторговать. Мало того, что он заработает сердечный приступ, гоняясь за какой-то шкодлой, так теперь и останется без товара, если конечно сосед оружейник не приглядит за его лавкой. Он ухватился за пузо: надо было срочно возвращаться обратно, чтобы восстановить запас энергии, потраченной в погоне за неугомонным вором.

- Понимаешь, не хочу я вмешиваться во всё это…
- Ваш муж против?
- Ему всё равно, мы уже достаточно напоролись на конкурентов и, уверена, это их рук дело, - проговорила Мила, подавая шаману стакан с морсом. Мужчина кивнул в знак благодарности.
- Тогда чем же вы займётесь, когда продадите всё?
Женщина вздрогнула.
- Я вернусь домой, буду заниматься фермой, а Билли останется здесь, - сказала она шёпотом, - только он ничего не должен знать.
- Разумеется, - мужчина сделал пару глотков. – Другого пути нет?
Мила скорбно закрыла глаза и отрицательно покачала головой.
- Жаль. Вы хорошие люди и достойны чего-то большего, чем это.
- Спасибо.
Женщина села напротив наконец освободившегося от плаща полудемона и с благодарностью посмотрела на него. Нет, она не могла поверить слухам, ходившим в У`Русе и за его пределами. От Тейяра она видела лишь добро, и за это добро он никогда не требовал платы. На миг она попыталась представить шамана таким, каким его чистокровных собратьев обычно описывали люди, но картинка не складывалась у неё в голове…
- Ма, - послышалось с улицы.
- Что снова?!
- Выйди срочно!
- Ох, ну что же ещё? – Мила резко встала с места, не отрывая взгляда от мужчины, сидящего напротив. Она обогнула его и, неожиданно для самой себя, приобняла за плечи, шепнув на ухо смущённое «спасибо», чмокнула в щёку и выскочила из вагончика.
Последний раз Тейяра так целовали около десяти лет назад. Он и забыл, как это приятно. Что-то родное было в этом прикосновении, от чего полудемону было бесконечно тепло. Он хотел выбежать на улицу, забыв про плащ и поблагодарить женщину, но Мила сама вернулась в вагончик. Былая жизнерадостность и энергия, с которой она рассказывала о своей неприятности, будто улетучились. Она вернулась бледная, с застывшим ужасом на лице.
- Что случилось? – спросил шаман, останавливаясь на полпути к женщине.
- Кэль…
- Что с ней?
Нащупав стул, Мила осторожно опустилась на него.
- Пришла её матушка, сказала, что разродиться никак не может, устала, - женщина закрыла лицо руками.
- Роды проходят довольно долго, это нормально.
- Уже слишком много времени прошло…
- И что, никто не может ей помочь? – хмурясь, спросил мужчина.
- Нет, сейчас никого не найдёшь из лекарей, а повитухи-то все за городом. Умрёт же… Тейяр…
- Что вы хотите сказать? – выдохнув, спросил он.
- Ты – единственная надежда, - с глазами полными мольбы ответила торговка.
- Стойте. Я? Нет. Я не смогу. Я не по этой части, - проговорил полудемон, отрицательно мотая головой.
- Но она умрёт.
- Я не способен помочь.
- Ты же можешь попытаться, что тебе стоит? Я заплачу, только скажи, сколько…
Тейяр гневно взглянул на женщину и приблизился к ней.
- И как вы себе это представляете? С бубном пляски устраивать мне?
- Нет, - прошептала она.
- А что? Выманивать на сахар? Трясти роженицу?
- Нет…
- Вы слишком много требуете, - скрестив руки на груди, сурово сказал он.
- Тейяр, - виновато начала Мила.
- Я не всесилен!
- Попытайся… Иначе они лишат жизни ещё одно невинное существо.
Казалось, женщина знала болевые точки полудемона. Он сузил глаза и отступил от неё на несколько шагов.
- Чёрт с вами, - прорычал шаман. – Возьмите самый большой камень-сердечник, что у вас имеется. Он ей очень понадобится.

Когда мать роженицы – Катринка, Мила, шаман и две юные служанки, наконец, собрались в прихожей, все, будто сговорившись, уставились на полудемона.
- Принесите воды и полотенец… Что там ещё надо? – растерянно проговорил он, краснея (хорошо, что хоть никто этого не видел).
Служанки, переглянувшись, захихикали в поклоне и удалились выполнять просьбу. Катринка же не сводила глаз с исполняющего роль лекаря.
- Кого вы ко мне привели? – шепнула на ухо Миле мать Кэль.
- Это лучше, чем ничего, - спокойно ответила женщина и, улыбнувшись, обратилась к шаману. – Я всё принесу в комнату. Что-то ещё требуется?
- Сердечник, - отрешённо проговорил он, задумчиво почёсывая подбородок.
- И всё? – удивлённо воскликнула Катринка.
- И всё.
Тейяр был с виду спокоен, хотя сердце его валялось где-то в пятках. Оно упало ещё тогда, когда он согласился сделать чужую работу, и, судя по всему, возвращаться не собиралось. Роды он принимал всего один раз, и то у самки горного барана, что была на грани смерти. Смерти же в этом доме он не чувствовал, причём ничьей. Даже мыши, которым уготован последний обед в кладовке, умирать в ближайшее время не будут. И так как ничьей кончины в ближайшем будущем не предвиделось, мужчина почувствовал себя увереннее. Он всей душой надеялся, что чувства его не подводили.
Мила осторожно подошла к шаману и тронула его за плечо.
- Я… Хотела сказать, что нужно торопиться, - тихо сказала она, - девочка потеряла много сил…
Мужчина закивал, соглашаясь.
- Всё нужное, кажется, уже там, - женщина указала на приоткрытую дверь, - дай знать, когда всё будет готово.
- Вы сами услышите, да и увидите.
Не понимая, Мила взглянула в глаза полудемону.
- Ваша помощь там будет очень кстати. Подготовьте сердечник и вперёд – спасать положение.
- Я… я, - хватая воздух начала женщина.
- Идёмте, вы всего лишь примете ребёнка.
- Нет… я не могу.
- Ещё как можете. Ведите, я сразу за вами.
Оглядываясь, Мила медленно побрела к двери и небрежно открыла её. Где-то в глубине комнаты слышались тихие стоны изнеможённой Кэль. Женщина боялась зайти туда и умоляюще взглянула на полудемона. Он протянул руку, и Мила положила сердечник в раскрытую ладонь. Конечно, не то, что Тейяр от неё хотел, но… В любом случае, если зайдёт он, то и торговка последует за ним.
В комнате царил полумрак и было душно - ещё хуже, чем на улице, несмотря на то, что в самом доме стояла прохлада. На прикроватном столике догорала единственная свеча, освещающая половину кровати и роженицу, деля её на светлую часть, до живота, и остальное, скрытое в тени. Если бы не редкие стоны и подёргивания, Тейяр бы принял Кэль за мёртвую. Он неслышно проследовал к ней, огибая разбросанные по полу одеяла и подушки.
- Кэль, - тихо позвал шаман, но девушка не откликнулась, лишь заметалась по кровати, словно в агонии.
Мужчина склонился над её лицом и коснулся губами лба. Её лихорадило, причём не столько её, сколько ни в чём неповинную душу. Не отрываясь от лба, мужчина наугад нащупал холодную тонкую девичью кисть и вложил в ладонь сердечник, что по размерам оказался несколько великоват. Понимая, что держать камень Кэль не в силах, полудемон просто положил его на скомканную простыню и накрыл сверху ладонью роженицы. Наконец, Тейяр выпрямился и не глядя поманил к себе Милу.
- Где вода? – тихо спросил он.
- Что?
- Где вода?
- А… в коридоре. Принести?
- Ага. И полотенце. Маленькое.
Сперва нужно было снять жар, унять этот непонятно откуда взявшийся огонь, потом уже тянуть другую тлеющую душу, иначе обожжётся. Тейяр это прекрасно понимал и видел. Он не стал дожидаться, пока женщина внесёт таз с водой и притащил его сам, поставив в ноги роженицы. Осторожно смочив и выжав полотенце, шаман покрыл им лицо девушки. Плащ сильно мешал, отчего полудемон яростно скинул его на пол, встретив испуганный взгляд своей помощницы.
- Давно хотел это сделать, - оправдываясь, пояснил он и указал на Кэль. – Садитесь к ней в ноги. Ребёнок может выскочить, словно пробка из бутылки, в любую секунду обряда, как бы нелепо это не звучало. Ваша задача – держать ноги в таком положении, - он осторожно начал сгибать колени роженицы и разводить их, не обращая внимания на стоны. – Ни при каких условиях не сводите их. Как бы она ни умоляла, как бы у вас ни кончались силы. Держитесь до конца. Всё ясно?
Мила нерешительно кивнула и, опомнившись, хотела что-то сказать, но Тейяр остановил её, не дав вымолвить ни слова.
- Тишина… и не сводить ни при каких условиях.
- … ни при каких условиях, - повторила женщина и, поставив таз на пол, села на кровать.
- Таз!
- Что?
- На место.
Торговка испуганно вернула таз назад, только отодвинула чуть в сторону и втиснулась между ним и Кэль. Мила стала наблюдать за тем, как полудемон водил руками над свечой и, не касаясь фитиля, затушил ей. Затаив дыхание, женщина не видела ничего в кромешной тьме, кроме двух огоньков, исчезающих каждый раз, когда Тейяр моргал. Она слышала, как шаман обошёл кровать и присел с другой стороны. Он взял в свою ладонь свободную руку роженицы и еле слышно стал шептать что-то, закрыв глаза.
Несколько секунд не происходило ровным счётом ничего, мало того, Кэль перестала проявлять все видимые и слышимые Милой признаки жизни, и торговка даже испугалась, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-то. Но тут девушка заплакала настолько неожиданно, что Мила даже подскочила на месте, несмотря на то, что плач был тихим.
- Рубашка, - послышался потусторонний голос полудемона.
- Что?
- Рубашка, - сказал он громче, и звук его голоса заполнил всю комнату.
Женщина сообразила, что нужно закатать рубашку роженицы до груди. Девушка сопротивлялась, тяжело дыша, скрипя зубами и пинаясь. Не смотря ни на что, Мила освободила нижнюю часть тела племянницы.
- Нет, не надо, прошу! – выкрикнула Кэль, пытаясь приподняться.
Торговка хотела успокоить её, уложить обратно, но девушку трясло. Роженица мотала головой из стороны в сторону, не в силах остановиться. Женщина растерялась, она на самом деле не знала, что ей делать, и растерянно упав на колени перед Кэль, схватила её за голову, а потом и вовсе склонилась над ней, беспрестанно повторяя различные ласковые слова для успокоения девушки.
Крик Кэль был слышен по всему дому, и её мать, не желавшая видеть своё умирающее дитя, кинулась к двери в комнату, но та была заперта.
- Ноги!
Опомнившись, Мила в спешке вернулась к другому концу кровати и развела роженице ноги, как это велел сделать полудемон. Девушка умоляла оставить её в покое, дать умереть, но торговка, зажмурившись, боролась сама с собой, чтобы не поддаться мольбам племянницы.
- Нет! Нет!
Голос Кэль изменился, стал чужим, диким, будто не она сейчас кричала, а кто-то другой, из глубины её бешено колотящегося сердца или, может, догорающей души. Она в последний раз издала душераздирающий стон и потеряла сознание.

Хмурясь, Тейяр вышел из комнаты. Он забыл надеть плащ, но даже не удивился, что Катринка испуганно охнула. Если бы она не знала, что именно он принимал роды у её дочери, то подумала бы, что полудемон – убийца: кровь на руках и свежие багровые пятна на рубашке только подтвердили бы это.
- Ну что? – с надеждой, наконец, выдавила из себя женщина.
Шаман сузил глаза, оценивающе разглядывая Катринку, затем приблизился к ней, встав почти вплотную.
- Мальчик, - спокойно ответил он, вытирая руки о подол её, вероятно, дорогого синего бархатного платья. – Назовёте Соляром.
- Но, - начала было мать Кэль, не обратив внимания на разнузданное поведение со стороны лекаря.
- Если хотите, чтобы выжил, сделаете всё, как я скажу. Назовёте Соляром.
- Хорошо, пусть Соляр, - нехотя согласилась женщина. – Могу я видеть их?
- Нет.
- Отчего же?
- Ваша сестра…
- Моего мужа, - нетерпеливо поправила Катринка полудемона.
- Сестра вашего мужа останется там, а до тех пор, пока она не выйдет, собирайте вещи.
- Зачем?
Мужчина усмехнулся.
- Полагаю, именно вы переступили дорогу ведьмам?
Услышав это, женщина побледнела. Она хотела отрицать свою вину, но смысла в этом никакого не было. Некогда гордо глядевшая сверху вниз на лекаря, она потупила взор в пол, зная, что провинилась.
- Собирайтесь, и чем дальше и скорее вы уедете из Торпа, тем лучше.
- Но куда? – тихо спросила мать Кэль.
- Да хоть в Фарпиньол`т`Нари, - Тейяр добавил в свой голос снисходительности, глядя на реакцию плачущей женщины. – Я не хочу даже знать, что вы такого натворили, но даже не сделай вы им ничего дурного, ни одна из четвёрки не позволила бы полукровке свободно жить в Торпе, пока они правят балом.
Катринка тихо всхлипнула, понимая в какой опасной ситуации они теперь с дочерью и внуком.
- А об этом вы её даже не спросили… - выдохнул Тейяр. – Ваше богатство не в деньгах, не в пустой роскоши, что со временем обернётся тленом, а в семье, которую по собственной глупости вы могли и всё ещё можете потерять, если не одумаетесь. Будут вопросы – Мила знает, где меня найти, - он развернулся, чтобы уйти. – И оставьте что-нибудь в благодарность духам, - шаман хмыкнул, оценивая ситуацию, - то, чего не жалко.
Он уже хотел вернуться в комнату, чтобы забрать плащ: даже не для того, чтобы покрыть голову, а чтобы скрыть пятна крови на рубашке, - но всего лишь потоптался у двери. Чей-то плащ полудемон нашёл висящим на вешалке у входа и, оценив его как плату за свои услуги, быстро покинул дом, где пару минут назад родилось Солнце.

Сквозь толпу было не пробиться, против толпы – не пробежать, оставалось только затеряться в ней. Девушка дрожащими руками прятала в сумку дорогие ярарские сладости, украденные прямо из-под носа у торговца. Она была довольна. От самого воровства она не получала удовольствия: если бы торговец ответил, как подобает отвечать покупателю, то не лишился бы части своего товара. Её удовлетворило чувство от заслужившего игры в догонялки хама. Ну и риск, в свою очередь, тоже.
Девушка знала, что её не поймают: всегда спасало ангельское выражение лица - в прямом смысле этого слова, поэтому она фривольно шла по рыночной площади, заглядываясь на прилавки и пытаясь понять, что ей ещё хочется и что ей ещё нужно.
Солнце уже заходило за горизонт, а Роксана совсем забыла о встрече с Кристианом. Он попросил прийти пораньше, потому что девушка всегда опаздывала, увлечённая чем-то или кем-то по дороге от приюта до нужного места. Она думала, что если будет прорываться сквозь толпу, то успеет в назначенное время. Правда, прорваться не удалось, даже распихивая локтями людей. В итоге, оглядываясь на очередного толкнувшего её в ответ гостя столицы, Роксана врезалась во что-то. Или, вернее, в кого-то. Она подняла глаза на объект, ставший преградой на её пути, и уже хотела выругаться.
- Ах, ты… - протянула она, но разглядев, что именно было преградой, замолчала. Ангел не могла поверить своим глазам, этого просто не могло быть на самом деле…
Высокий мужчина извинился и торопливо продолжил свой путь. Роксана относительно долго пыталась понять, правда это или иллюзия какая, и решилась всё-таки сорваться с места.
- Стойте, прошу вас, стойте, пожалуйста, - она пошла за ним в обратную сторону, пытаясь догнать.
Он остановился прямо на пути приветливых сегодня людишек. Маленький тёмно-оранжевый, даже почти коричневый, плащ смотрелся на Тейяре нелепо, если не сказать убого, но мужчина стоически ждал девушку, окликнувшую его, хотя ему и хотелось продолжить идти, избегая насмешек. Она схватила его за руку, и полудемон обернулся. Знакомые глаза, черты лица, волосы, только теперь немного другие, забранные в хвост, и чёлка, спадающая на лоб…
- Господин, вы…
Тейяру показалось, что и она узнала его, а он-то понадеялся, что та встреча была для них первой и последней, так было бы лучше. Девочка должна была забыть о нём, о том месте, где была, о том, что вообще случилось, но, кажется, настойка так и не подействовала. В таком случае он будет играть роль несведущего дурачка, считая это лучшим из всех возможных выходов в сложившейся ситуации. Шаман изумлённо взглянул на ангела, как бы невзначай сильнее натягивая маленький капюшон на лицо.
- Вы… - снова что-то несвязное вырвалось у неё.
Полудемон, сделав вид, что ничего не понял и что она, верно, ошиблась, собрался идти дальше, но Роксана не отставала. Она осмелела и обняла его за талию. Своего героя детства, настоящего, существующего. Она просто не могла ошибиться, с кем-то спутать, забыть… Он был таким реальным, осязаемым и одновременно сверхъестественным. Ангел просто не могла поверить в его существование физически.
Кто-то тронул девушку за плечо, но она всё ещё крепко обнимала ошарашенного Тейяра.
- Роксана! – послышалось позади, потом кто-то дёрнул её, и пришлось выпустить шамана из объятий.
Кристиан был как всегда не вовремя, такой же мрачный и небритый, как обычно. Похоже, сегодня он крепко измотался и стоял теперь взъерошенный и усталый напротив ангела. Он потащил её от незнакомца, смерив того злобным взглядом.
- Что это вообще значит?
- Этот господин… он спас меня в детстве, я говорила… - оглядываясь, как маленький ребёнок, которого уводят от желанной игрушки, проговорила Роксана.
Они шли довольно быстро, несмотря на то, что Кристиан буквально тащил её за собой. Ангел только обрела своего героя и тут же потеряла, это несправедливо, ведь она, может, больше никогда и не увидит его, чтобы поблагодарить.
Тейяр недолго смотрел упирающейся Роксане вслед, вскоре её скрыл поток людей. Какая-то радость вселилась в его сердце оттого, что она была жива и невредима. Наверное, стоило спросить, как она, получше узнать, но теперь он упустил эту возможность. Тем и лучше, теперь она сможет его забыть.

запись создана: 30.04.2011 в 20:59

@темы: проза, и пришли люди..., Эс Тейяр, Роксана

---

За плечами чужие счастливые дни

За плечами чужие счастливые дни - как мне быть, что же делать с дорогой пустой,
Ведь другой, был я многим - теперь стал один, не ищите меня, нет, не умер слугой,
Я - живой и по праву забвеньем дышу, насмотревшись на пепел и тысячи лиц;
Каждый молвил о славе и страхе чуть-чуть, но в беседе о жизни не падали ниц.
Надоело быть пешкой в руках дикарей, что молчат или лгут, лишь бы умер за них,
Не хочу... Я не вор и не пастырь зверей, чтобы стадо погнать до бесплодных границ,
Чтоб исполнить приказы со скрипом, ропща... Я устал, надоело кидаться в огонь,
Слушать крики и плач, и порою прощать всех молящих за то, что доставили боль.

Я невольник - закован в чужую судьбу без возможности вырваться цельным, живым.
Всё, довольно! И сам без разборок уйду, наплевав на эмиров, не кланяясь им.
Только сложно, мне правда непросто покинуть свой дом и шагнуть в небытье просто так,
Ведь не сложен из камня и глины - порой непосильно ступить на заброшенный тракт.

@темы: поэзия, Моя Кровь, Пока мы шли через пустыню

---

Три осколка

По отрывку из Песни Льда и Пламени Дж. Мкартина. Для одного человечка.

Я не вижу и, нет, не хочу разглядеть под плащом
Алых пламенных львов, желтых змей и рассветное утро,
Бледно-синюю гриву, морозное небо, плечо,
Обгоревшее в жертвенном жаре, растаяв как будто.
Не хочу слышать крики и стоны, пусть песней поют,
Не хочу, я закрою глаза, отрешённо забуду
Дым во мгле и теней, что срываясь до хрипа зовут
За собой и в себя, сторонясь лишь нетленного люда...
Извини, не могу, но чьего я прощенья прошу?
Нет, исчез, но восстанет кровавым драконьим полетом...
В этих Землях Ночных я с собою осколки ношу,
Три в одном, или нет - не едины в объятьях кого-то.
Далеко ль от безумья до мудрости, мне ли не знать?
Там, где плачут - смеюсь, где смеются - от слез сокрушаюсь.
Что могу я за жизнь, как залог, как уплату отдать?
Только смерть; оживить я могу, только жизни лишаясь?
Пусть не так, пусть не кончена нужным финалом игра,
Но я в выигрыше - меньше потерей и больше достатка,
Изменилась - не суть, хоть горела лишь миг до утра,
Отдавала за жизнь я и смерть, и себя без остатка.

@темы: поэзия, моё, но ваше

---

Чёрные стрелы

Я стреляю, огонь! Но не слышно за порывами бури и громом.
Я стреляю! То громче, то тише воет ветер, что нам уготован.
Не в лицо целюсь, если б, но в спину, выжидая момента бездумно,
Отбивая ритм пальцем картинно, тетиву теребя, словно струны.
Обернёшься, заметишь? Едва ли. Упадёшь ли, почувствовав «мушку»?
И не слышишь, а этого жаль мне, я кричал, но кому это нужно?
Память вместо бесчисленных фактов, сам судья, хоть судить и не в праве,
Так не делают – тихо, бестактно, но я первый, кого не отравят.

Разливаешь вино и прячешь по бокалам кристаллики яда –
Разбиваю стекло, а значит, разыщу, отыскал, уже рядом,
Натянул тетиву: «Ассасины, - я шепчу, досчитав до пяти, -
Никогда не стреляют в невинных, но вину всегда можно найти»!

@темы: поэзия, VoD

---

Я родился

трейд-заказ

Я родился, открываю глаза и смотрю в этот мир;
Убедиться нужно только в одном, что не зря породил,
И напиться, я желаю воды из предгорных ручьев;
Словно птица в вышине иль на дне утонуть я готов...

С придыханьем, закрывая глаза, в тишине я пою,
Утром ранним жадно слушаю эхо, в зефире парю;
Только вечер наступает, а я уж желаю рассвет -
Знает вечность, как порой важен миг, пусть для тысячи лет.

Я родился, открываю глаза, чтобы сделать шаги,
Удивиться чудесам под водой и красотам Земли,
Чтоб однажды в небесах разглядеть чье-то Солнце - звезду;
И отважно, сделав шаг в небытие, я навстречу иду...

@темы: поэзия, авторская песня, моё, но ваше, Пока мы шли через пустыню

---

Не бывает!

Тема: было, есть и будет К книге Народ Т. Пратчетта

Не бывает! - он кричит во тьму;
Не бывает! - шепчет в лучик света;
Есть и будет! - говорят ему;
Есть и будет! - слышится с ответом.
Он потерян - мальчик без души,
Он разрознен - будущий мужчина;
Он не спит и вечно все спешит
Вскинуть ношу тяжкую на спину.
Мальчик-демон, - шепчут вслед ему;
Богохулец, - говорят открыто;
Он кричит, что не бывать всему,
Что убьет, что сделает убитым.
Он - Народ, единственный из всех,
И пошел бы в Воды с вечным грузом...
Не бывает, - шепчет он наспех,
Где-то есть, - услышать ему нужно.

@темы: поэзия, моё, но ваше