Бэта - Nocturne_orange, за что ей огромное спасибо
Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.
Хозяин должен был скоро прибыть, Мау никогда не ошибался, чувствуя себя будто бы соединённым незримой нитью с ним, и теперь безудержно скакал на жерди под потолком. Он был рад приходу шамана оттого, что наконец-то будет выпущен после продолжительной болезни, во время которой ему возбранялось покидать своё логово. Для неугомонного ворона сидеть на одном месте долгое время - сродни наказанию, и в таком случае, наказал он себя сам. Но и сегодня, видимо, не удастся сбежать из одинокой душной хижины: хозяин его просто не выпустит в такую погоду, зная, что его чернокрылый друг вновь простудится.
Распахнулась дверь, снаружи повалил запах сырости и дождя, потоки тёплого и холодного воздуха смешались, создавая негромкий вой и колыхая веник из трав, висящий над входом. Надежды Мау на прогулку рассыпались прахом: хозяин точно никого сегодня за дверь не выпустит.
Ворон поприветствовал юношу радостным карканьем и слетел с жерди прямо ему под ноги. С шамана струйками стекала вода, и под ним уже образовалась лужа, а часть капель даже попала на черную птицу. Радостные звуки сменились недовольством, Мау встрепенулся и продолжил что-то бормотать, направляясь поближе к огню.
- Ну хватит тебе ворчать, подумаешь, натоптал - высохнет. Слушай, может, прекратишь? Иди погуляй, отпускаю, я слишком устал, чтобы спорить.
Юноша прошёл дальше в дом, не закрывая дверь в ожидании того, что останется один, но Мау даже не думал сбегать, он заинтересованно повернул голову к хозяину в ожидании дальнейшей беседы, потому что умолкать не собирался.
- Перестань, я с тобой разговариваю.
Нехотя птица замолкла и горделиво вернулась на свою жердь. Это был протест из тех, от которых страдает лишь протестующий. Обращать внимание на выкидоны своего питомца хозяин устал и вернулся к своим делам, проводив взглядом чёрное пятно. В одной руке он держал довольно большой свёрток, другой – развязывал плащ, потому что не освободившись от него, он не смог бы опустить на кровать свою ношу. Через мгновение плащ упал на ковёр, оставив мимолётную тень, шаман же избавился от обременяющей его тяжести. Он бережно начал разворачивать тряпки, и показались сначала волосы, а затем и голова ребёнка. Девочка, которой, судя по лицу, было не больше шести. Она спала, закутанная в тёплые платки, иначе на таком промозглом ветре не заснёшь. Обратив на гостью внимание, Мау оторвался от чистки перьев и, позабыв обиду, вопросительно закаркал.
- Да, я знаю, это всего лишь ребёнок. Нет, я не собираюсь его есть и оставлять тоже не собираюсь, - отбивался от вопросов пернатого собеседника шаман. - И вообще, прекрати свою тираду, разбудишь.
Он подобрал плащ на обратном пути к двери и повесил его на спинку стула, дверь же закрыл на засов. Потоки воздуха перестали смешиваться, гул прекратился, и комната снова начала наполняться теплом, треском дров и звуком падающих капель снаружи. Шаман начал снимать с себя сырую одежду и развешивать у очага: другой на смену у него не было, разве что та, истрепанная, которую ему ещё дала ведьма.
Он редко вспоминал то место, откуда сбежал, но теперь воспоминания буквально нахлынули на него. Тейяр был уверен, что девочка окажется одной из них, но почему она находилась в лесу, куда он сам пришел два года назад, полудемон не знал. Шаман достал свою старую одежду, из которой порядком вырос. Если штаны были ему по щиколотку, то рубашка вовсе не сходилась, и он кинул ее на стул в надежде, что девочка скоро проснется, и он сможет предложить ей сухую вещь из дома.
Мау снова соскочил на пол и - уже тише - стал что-то говорить. Тейяр, стараясь не обращать внимания на птичью болтовню, искал ингредиент для согревающего отвара и как всегда путался в названиях трав и корений, в которых сейчас так нуждался.
- Помолчи, Мау, не видишь, я занят, лучше скажи, для чего у нас тысячелистник? А красавка? Я не знаю, Мау, отстань. Если ты мне сейчас не в силах ничем помочь, то отстань.
В поисках нужных трав и споре с вороном юноша совсем забыл про ребенка, который как раз проснулся от его голоса. Тейяр обернулся на звуки шуршащей ткани, готовый к тому, что девочка сейчас закричит. Она лишь дрожала, свесив ножки и пытаясь достать до пола. Заметив, что на неё обратили внимание, дитя ойкнуло и сжалось.
- Кто ты? - шаман отошел от чулана под лестницей и приблизился к кровати на пару шагов, но как и стоило ожидать, девочка переместилась с края кровати ближе к стене.
- Тётя Агата не разрешает разговаривать с чужими дядями… - шмыгая носом, ответил ребёнок.
Агата… Это имя было ему знакомо: одна из подружек его бывшей хозяйки. Он смутился, но не подал виду. Худшие опасения подтвердились, ведьмы теперь смогут найти его.
- Я знаю твою тётю Агату, а ещё Агнесс, Тильду и Стефану, - загадочно проговорил шаман, приближаясь к девочке. Нужно было начать игру, иначе никак её не разговоришь.
- Откуда ты знаешь тётю Стефану, она уже год, как ушла? – шёпотом спросил ребёнок.
Ушла? Что бы это могло значить: ушла - в смысле умерла или ушла куда-то? Вроде бы Стефана никогда не отличалась добрым здоровьем, но и просто так ведьма тоже никогда не сдавалась. Спросить напрямую означало захлопнуть приоткрытую дверь перед самым своим носом, чего делать Тейяру было никак нельзя. Знание – сила, и чем больше знания у него, тем больше шансов, что он не попадёт в ведьмины ловушки.
Юноша сделал ещё пару шагов в сторону кровати уже с той самой рубашкой, что оказалась ему мала.
- Я знал её. Вот кстати… это подтверждает, что я не чужой.
Глядя на заинтересованную девочку, шаман развернул ткань и продемонстрировал белое шитьё на светло-бежевом фоне. Реакция ребёнка приятно удивила его: она раскрыла рот, спрыгнула с кровати и подбежала к Тейяру. Девочка гладила мятую льняную ткань и особенно нежно обводила пальчиком узоры, будто вырисовывала. Потом резко лицо её изменилось, она отдёрнула руку и гневно снизу вверх посмотрела в глаза полудемону.
- Откуда мне знать, что вы не украли это? – насупившись, спросила девчонка.
- Сама же знаешь, что из жилища ведьмы ничего запросто не вынесешь.
Она опустила взгляд на пол, он вздохнул.
- Если хочешь, возьми её.
- Зачем же, она ваша.
- Мне она больше не нужна, и к тому же ты замёрзла, - шаман указал на распластанную шкуру у очага, - сядь, погрейся.
Девочка свела брови на переносице и снова взглянула на Тейяра.
- Я всё равно вам не доверяю.
- Твоё право. Я никого не держу, ты вольна уйти, - он проследил за тем, как ребёнок босиком бежит к двери, - но в такую погоду я бы не советовал тебе никуда ходить, иначе спасение твоё было зря.
Упрямица не слушала шамана и с еще большим азартом шла к двери, даже ускорила шаг, перепрыгивая мокрые пятна, и встала на прохладный деревянный пол напротив выхода. Тейяр наблюдал за тем, сколько силы она прикладывает, чтобы отодвинуть старый засов, наконец, он поддался, и полудемон даже услышал, как она облегченно вздохнула и начала штурмовать дверь, но та не хотела открываться.
- На себя, - послышалось позади ребенка.
- Да? Я знаю, только вот проверяла, насколько она прочная, если вдруг решусь остаться здесь, - ответила девочка с нервным смешком.
Наконец она распахнула дверь. Потоки ветра ворвались в дом, принеся с собой холод и леденящий душу вой. Девочка испугалась, но испугалась она больше того, что ее может оторвать от пола и запросто швырнуть в стену. Она вцепилась в дверной косяк обеими ручками, будучи не в силах пробраться к самой двери и закрыть ее. Мау неистово кричал, предвещая новую простуду, вжатый ветром в дальний угол комнаты. Тейяр же продолжал стоять на своем месте, только теперь нахмурившись.
- Уходи, тебе здесь не рады! - закричал юноша, перебивая гул. - Не заставляй меня принимать меры, - добавил он тише.
Всё смолкло через секунду после того, как присутствующие в доме увидели нечто иллюзорное мутно-белое, с еще большим шумом покинувшее его. Мау спикировал на пол и начал ворчать, будто прогонял оставшееся марево. Девочка дрожала, изо рта у неё шел пар, и вода, некогда бывшая дождем, оставалась на её пепельных волосах сверкающими в лунном свете снежинками.
- Я же предупреждал, что...
- Кто вы? - испуганно перебила шамана девочка, которая все еще не в силах была оторваться от брусьев.
- Столь ли это важно?- направляясь к ней, уточнил Тейяр.
- Кто вы?
- Говорящий с духами.
- Этого не может быть, шаманов нет в У'Русе! - воскликнула она.
- Есть... Но было больше, пока в эти земли не вторглись люди...
Девочка содрогнулась. Последние слова, произнесенные будто с укором, объясняли всё. Она готова была остаться в этом доме, уверенная, что ничего плохого с ней не случится, но руки не слушались: они будто примерзли к дереву.
- Идем в дом, простудишься.
- Не могу, - чуть не плача ответила она.
- Как не можешь?
- Я будто примерзла, - она засмеялась сквозь слезы, - летом примерзла к дереву...
- Ничего, с Холодилой и не такое бывает.
Тейяр подошел к малютке, отцепил заиндевелые пальцы и вернул её в дом. Она стучала зубами и, притоптывая, пока юноша захлопывал дверь, безуспешно старалась скрыть, как она замерзла.
- Кто такой Холодила? - дрожа всем телом, спросила она. Снег начал таять, и вода холодными каплями скатывалась на её голые руки и за ворот сарафана.
- Дух, один из мелких духов этих гор, - Тейяр взял ее за руки. - Идем к огню.
- А что он здесь делает?
- Живет, - пожимая плечами, ответил шаман.
- А зачем?
- Что зачем? - сажая ребенка на шкуры, спросил он.
- Ну, живет он здесь?
- А где ему ещё жить?
- Где остальные...
- Тогда он на своем месте.
Послышался шорох из угла: там орудовал Мау, выискивая себе пропитание среди разлетевшихся травинок из веника-оберега. Тейяр тоже стал копошиться, но в кладовой, откуда извлек старый посеребрённый графин, затем прихватил со стола чарку, вылил её содержимое в огонь и достал ещё одну с полочки над очагом. Он сдул пыль с другой чарки и, наполнив её питьем из графина, подал девочке, другую же налил для себя и присел рядом на мягкий ковер-шкуру.
- Как тебя зовут?
- Роксана, - немного согревшись от очага и отпивая сладковатый отвар, наполнивший комнату специфическим запахом горных трав, ответила малютка.
- Что же Роксана делала одна в лесу?
- Гуляла, - снова последовал ответ.
- И утомилась так, что не было мочи противиться сну?
Она закусила губу и отставила свое питье.
- Ну да, так и было, - сузив глаза, ответил Тейяр сам себе.
Прошло не больше минуты, за которую шаман ни разу не отвел взгляда от Роксаны, а она, хлопая длинными черными ресницами, смотрела то на него, то на шкуру, волоски которой нервно теребила.
- Я сбежала от тети Агаты.
- Зачем? - спросил полудемон так спокойно, что… что лучше бы он закричал.
- Она неправильно себя вела.
- А как правильно?
- Вы задаете глупые вопросы...
- Вопросов глупых не бывает, лишь ответы. Так что она сделала такого неправильного, что заставило бежать?
- Если я скажу, вы же будете меня осуждать, - Роксана отвернулась. - Вы же знаете Агату, все говорят, что она не может поступать неправильно...
- Что она сделала?
- Я вас знаю-то всего ничего, а уже рассказываю свои секреты...
Тейяр залпом опустошил свою чарку, затем подлил туда отвар из кувшина и растёр какой-то сушёный листик.
- Я спас тебе жизнь…
- И это значит, что я вам чем-то обязана, знаю.
- Нет, но хотелось бы услышать хоть какие-то новости о старой клюшке.
Дитя засмеялось, но поймав на себе заинтересованный взгляд шамана, отвернулось, прекратив смех.
- Это же очевидно, что я не человек.
- О да, а вот с карлицей тебя спутать несложно.
- Мне всего десять лет, - пробурчала девочка.
- А размышляешь на все двадцать, - он усмехнулся, но, понимая, что она обиделась, принял серьёзное выражение лица. – Ладно, извини, продолжай.
- Люди ведь не любят всех, кто не является человеком.
- Верно, - юноша кивнул.
- Тётя Агата постоянно жалуется своим подругам на нелюдей, думает, что от них все беды…
Тейяр лишь пожал плечами.
- Она опасалась, как бы я чего-то такого не сделала… Агнесс предложила очеловечить меня.
- Да-да, долой непохожесть, - вспомнил присказку своей хозяйки полудемон, - да всего не уберёшь. Что они с тобой сделали?
Спрятав лицо в ладонях, дитя заплакало. Она хотела рассказать, поделиться с кем-то своим горем, надеясь, что станет легче, но было больно вспоминать. Что делать в таких ситуациях, шаман не знал, от безысходности и злости он шикнул на Мау, и тот мигом прекратил свою возню, переместившись на плечо к плачущей. Ощущая ворона на плече, она отняла ладони от лица и, утерев слёзы одной рукой, другой погладила птицу.
- Вот… Он может летать, обретая свободу в полёте… А я никогда не получу ни того, ни другого, - сказала она и снова заплакала.
Как же Тейяр сразу не догадался, что Роксана, такая маленькая для своих лет, с неестественным для человека оттенком кожи и волос, с большими добрыми глазами, является никем иным, как ребёнком неба! Гнев переполнял его. Как они могли коснуться этого чистого создания своими грязными руками, как могли лишить чего-то, чего она достойна от рождения? С рыком он кинул глиняную чарку в стену, отчего та тысячей осколков разлетелась по комнате.
Мау, испугавшись звука, улетел снова к себе на жердь, Роксана со слезами, струящимися по щекам, взглянула на вскочившего на ноги полудемона. Он не знал, на кого был больше зол: на ведьм, обрезавших крылья у беззащитного ребёнка, Роксану, осмелившуюся сбежать и своим откровением вернуть его в ужасное прошлое, или же на самого себя, успевшего вырваться и не пострадать от обрядов этих ужасных существ? Юноша был в ярости и, не зная, что делать и куда себя деть, рвал волосы на голове. Не глядя, он почувствовал, что малютка подползла к нему и обняла за ногу.
- Не надо, пожалуйста, не злитесь, ничего не изменить.
Он посмотрел на Роксану, её глаза, полные доброты, говорили за неё, что простили тех женщин, которые давно должны были гореть в аду. За это ему захотелось её ударить: за то, что он так не умеет прощать. Не контролируя себя, шаман замахнулся, и девочка зажмурилась и ещё сильнее прижалась к его ноге в ожидании оплеухи. Но ничего не произошло. Стиснув зубы и резко выдохнув, Тейяр рухнул на колени, отстранив от себя ребёнка, но она не хотела его оставлять.
- Пожалуйста, не надо, всё хорошо… - по детски обнимая полудемона и целуя его в мокрую от слёз щёку, прошептала Роксана.
Закрыв глаза, он нежно обнял её в ответ и посадил к себе на колени. Так недвижимо они сидели несколько мгновений в объятьях друг-друга - нелюди, оба лишённые дома, разделившие одно горе.
- Вы такой горячий, - уткнувшись в грудь Тейяру, прошептала малютка.
Полудемон усмехнулся:
- Я знаю…
Он думал о том, как же поступит завтра. Вернётся ли в город, чтобы привести девочку домой, или отпустит её… Оставить Роксану Тейяр не мог: слишком велика угроза того, что их обоих найдут ведьмы, а он ещё не так силён, чтобы защититься самому, что уж говорить о защите одной из детей неба… Но это всё решится завтра, а сейчас он будет сидеть с ней, грея своим теплом, и слушать шум утихающего дождя, ворчание юного ворона и чьи-то незримые шаги, не оставляющие следов.
Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.Старые брёвна ещё помнили, как выглядит лес и каково это быть лесом, даже в совсем ином состоянии. Их не скармливали огню, не стругали, а лишь уложили в первозданном виде не то в пирамиду, не то в мозаику, подогнав по размерам. И получилось жилище, с виду хрупкое, на самом же деле обладающее силой всех деревьев, из которых оно было сложено. Внутри теплился очаг, и огонь, поддерживаясь какими-то неведомыми силами без топлива, горел, будто старые дрова, пропитанные искристой смолой, готовы были полыхать вечно и обогревать весь дом. И всегда в доме этом стоял полусвет, даже тогда, когда хозяин отлучался. Нет, он не был построен посредством волшебства, и волшебство его никогда не касалось, просто… просто это был такой дом, наверное, единственный в своём роде.
Хозяин должен был скоро прибыть, Мау никогда не ошибался, чувствуя себя будто бы соединённым незримой нитью с ним, и теперь безудержно скакал на жерди под потолком. Он был рад приходу шамана оттого, что наконец-то будет выпущен после продолжительной болезни, во время которой ему возбранялось покидать своё логово. Для неугомонного ворона сидеть на одном месте долгое время - сродни наказанию, и в таком случае, наказал он себя сам. Но и сегодня, видимо, не удастся сбежать из одинокой душной хижины: хозяин его просто не выпустит в такую погоду, зная, что его чернокрылый друг вновь простудится.
Распахнулась дверь, снаружи повалил запах сырости и дождя, потоки тёплого и холодного воздуха смешались, создавая негромкий вой и колыхая веник из трав, висящий над входом. Надежды Мау на прогулку рассыпались прахом: хозяин точно никого сегодня за дверь не выпустит.
Ворон поприветствовал юношу радостным карканьем и слетел с жерди прямо ему под ноги. С шамана струйками стекала вода, и под ним уже образовалась лужа, а часть капель даже попала на черную птицу. Радостные звуки сменились недовольством, Мау встрепенулся и продолжил что-то бормотать, направляясь поближе к огню.
- Ну хватит тебе ворчать, подумаешь, натоптал - высохнет. Слушай, может, прекратишь? Иди погуляй, отпускаю, я слишком устал, чтобы спорить.
Юноша прошёл дальше в дом, не закрывая дверь в ожидании того, что останется один, но Мау даже не думал сбегать, он заинтересованно повернул голову к хозяину в ожидании дальнейшей беседы, потому что умолкать не собирался.
- Перестань, я с тобой разговариваю.
Нехотя птица замолкла и горделиво вернулась на свою жердь. Это был протест из тех, от которых страдает лишь протестующий. Обращать внимание на выкидоны своего питомца хозяин устал и вернулся к своим делам, проводив взглядом чёрное пятно. В одной руке он держал довольно большой свёрток, другой – развязывал плащ, потому что не освободившись от него, он не смог бы опустить на кровать свою ношу. Через мгновение плащ упал на ковёр, оставив мимолётную тень, шаман же избавился от обременяющей его тяжести. Он бережно начал разворачивать тряпки, и показались сначала волосы, а затем и голова ребёнка. Девочка, которой, судя по лицу, было не больше шести. Она спала, закутанная в тёплые платки, иначе на таком промозглом ветре не заснёшь. Обратив на гостью внимание, Мау оторвался от чистки перьев и, позабыв обиду, вопросительно закаркал.
- Да, я знаю, это всего лишь ребёнок. Нет, я не собираюсь его есть и оставлять тоже не собираюсь, - отбивался от вопросов пернатого собеседника шаман. - И вообще, прекрати свою тираду, разбудишь.
Он подобрал плащ на обратном пути к двери и повесил его на спинку стула, дверь же закрыл на засов. Потоки воздуха перестали смешиваться, гул прекратился, и комната снова начала наполняться теплом, треском дров и звуком падающих капель снаружи. Шаман начал снимать с себя сырую одежду и развешивать у очага: другой на смену у него не было, разве что та, истрепанная, которую ему ещё дала ведьма.
Он редко вспоминал то место, откуда сбежал, но теперь воспоминания буквально нахлынули на него. Тейяр был уверен, что девочка окажется одной из них, но почему она находилась в лесу, куда он сам пришел два года назад, полудемон не знал. Шаман достал свою старую одежду, из которой порядком вырос. Если штаны были ему по щиколотку, то рубашка вовсе не сходилась, и он кинул ее на стул в надежде, что девочка скоро проснется, и он сможет предложить ей сухую вещь из дома.
Мау снова соскочил на пол и - уже тише - стал что-то говорить. Тейяр, стараясь не обращать внимания на птичью болтовню, искал ингредиент для согревающего отвара и как всегда путался в названиях трав и корений, в которых сейчас так нуждался.
- Помолчи, Мау, не видишь, я занят, лучше скажи, для чего у нас тысячелистник? А красавка? Я не знаю, Мау, отстань. Если ты мне сейчас не в силах ничем помочь, то отстань.
В поисках нужных трав и споре с вороном юноша совсем забыл про ребенка, который как раз проснулся от его голоса. Тейяр обернулся на звуки шуршащей ткани, готовый к тому, что девочка сейчас закричит. Она лишь дрожала, свесив ножки и пытаясь достать до пола. Заметив, что на неё обратили внимание, дитя ойкнуло и сжалось.
- Кто ты? - шаман отошел от чулана под лестницей и приблизился к кровати на пару шагов, но как и стоило ожидать, девочка переместилась с края кровати ближе к стене.
- Тётя Агата не разрешает разговаривать с чужими дядями… - шмыгая носом, ответил ребёнок.
Агата… Это имя было ему знакомо: одна из подружек его бывшей хозяйки. Он смутился, но не подал виду. Худшие опасения подтвердились, ведьмы теперь смогут найти его.
- Я знаю твою тётю Агату, а ещё Агнесс, Тильду и Стефану, - загадочно проговорил шаман, приближаясь к девочке. Нужно было начать игру, иначе никак её не разговоришь.
- Откуда ты знаешь тётю Стефану, она уже год, как ушла? – шёпотом спросил ребёнок.
Ушла? Что бы это могло значить: ушла - в смысле умерла или ушла куда-то? Вроде бы Стефана никогда не отличалась добрым здоровьем, но и просто так ведьма тоже никогда не сдавалась. Спросить напрямую означало захлопнуть приоткрытую дверь перед самым своим носом, чего делать Тейяру было никак нельзя. Знание – сила, и чем больше знания у него, тем больше шансов, что он не попадёт в ведьмины ловушки.
Юноша сделал ещё пару шагов в сторону кровати уже с той самой рубашкой, что оказалась ему мала.
- Я знал её. Вот кстати… это подтверждает, что я не чужой.
Глядя на заинтересованную девочку, шаман развернул ткань и продемонстрировал белое шитьё на светло-бежевом фоне. Реакция ребёнка приятно удивила его: она раскрыла рот, спрыгнула с кровати и подбежала к Тейяру. Девочка гладила мятую льняную ткань и особенно нежно обводила пальчиком узоры, будто вырисовывала. Потом резко лицо её изменилось, она отдёрнула руку и гневно снизу вверх посмотрела в глаза полудемону.
- Откуда мне знать, что вы не украли это? – насупившись, спросила девчонка.
- Сама же знаешь, что из жилища ведьмы ничего запросто не вынесешь.
Она опустила взгляд на пол, он вздохнул.
- Если хочешь, возьми её.
- Зачем же, она ваша.
- Мне она больше не нужна, и к тому же ты замёрзла, - шаман указал на распластанную шкуру у очага, - сядь, погрейся.
Девочка свела брови на переносице и снова взглянула на Тейяра.
- Я всё равно вам не доверяю.
- Твоё право. Я никого не держу, ты вольна уйти, - он проследил за тем, как ребёнок босиком бежит к двери, - но в такую погоду я бы не советовал тебе никуда ходить, иначе спасение твоё было зря.
Упрямица не слушала шамана и с еще большим азартом шла к двери, даже ускорила шаг, перепрыгивая мокрые пятна, и встала на прохладный деревянный пол напротив выхода. Тейяр наблюдал за тем, сколько силы она прикладывает, чтобы отодвинуть старый засов, наконец, он поддался, и полудемон даже услышал, как она облегченно вздохнула и начала штурмовать дверь, но та не хотела открываться.
- На себя, - послышалось позади ребенка.
- Да? Я знаю, только вот проверяла, насколько она прочная, если вдруг решусь остаться здесь, - ответила девочка с нервным смешком.
Наконец она распахнула дверь. Потоки ветра ворвались в дом, принеся с собой холод и леденящий душу вой. Девочка испугалась, но испугалась она больше того, что ее может оторвать от пола и запросто швырнуть в стену. Она вцепилась в дверной косяк обеими ручками, будучи не в силах пробраться к самой двери и закрыть ее. Мау неистово кричал, предвещая новую простуду, вжатый ветром в дальний угол комнаты. Тейяр же продолжал стоять на своем месте, только теперь нахмурившись.
- Уходи, тебе здесь не рады! - закричал юноша, перебивая гул. - Не заставляй меня принимать меры, - добавил он тише.
Всё смолкло через секунду после того, как присутствующие в доме увидели нечто иллюзорное мутно-белое, с еще большим шумом покинувшее его. Мау спикировал на пол и начал ворчать, будто прогонял оставшееся марево. Девочка дрожала, изо рта у неё шел пар, и вода, некогда бывшая дождем, оставалась на её пепельных волосах сверкающими в лунном свете снежинками.
- Я же предупреждал, что...
- Кто вы? - испуганно перебила шамана девочка, которая все еще не в силах была оторваться от брусьев.
- Столь ли это важно?- направляясь к ней, уточнил Тейяр.
- Кто вы?
- Говорящий с духами.
- Этого не может быть, шаманов нет в У'Русе! - воскликнула она.
- Есть... Но было больше, пока в эти земли не вторглись люди...
Девочка содрогнулась. Последние слова, произнесенные будто с укором, объясняли всё. Она готова была остаться в этом доме, уверенная, что ничего плохого с ней не случится, но руки не слушались: они будто примерзли к дереву.
- Идем в дом, простудишься.
- Не могу, - чуть не плача ответила она.
- Как не можешь?
- Я будто примерзла, - она засмеялась сквозь слезы, - летом примерзла к дереву...
- Ничего, с Холодилой и не такое бывает.
Тейяр подошел к малютке, отцепил заиндевелые пальцы и вернул её в дом. Она стучала зубами и, притоптывая, пока юноша захлопывал дверь, безуспешно старалась скрыть, как она замерзла.
- Кто такой Холодила? - дрожа всем телом, спросила она. Снег начал таять, и вода холодными каплями скатывалась на её голые руки и за ворот сарафана.
- Дух, один из мелких духов этих гор, - Тейяр взял ее за руки. - Идем к огню.
- А что он здесь делает?
- Живет, - пожимая плечами, ответил шаман.
- А зачем?
- Что зачем? - сажая ребенка на шкуры, спросил он.
- Ну, живет он здесь?
- А где ему ещё жить?
- Где остальные...
- Тогда он на своем месте.
Послышался шорох из угла: там орудовал Мау, выискивая себе пропитание среди разлетевшихся травинок из веника-оберега. Тейяр тоже стал копошиться, но в кладовой, откуда извлек старый посеребрённый графин, затем прихватил со стола чарку, вылил её содержимое в огонь и достал ещё одну с полочки над очагом. Он сдул пыль с другой чарки и, наполнив её питьем из графина, подал девочке, другую же налил для себя и присел рядом на мягкий ковер-шкуру.
- Как тебя зовут?
- Роксана, - немного согревшись от очага и отпивая сладковатый отвар, наполнивший комнату специфическим запахом горных трав, ответила малютка.
- Что же Роксана делала одна в лесу?
- Гуляла, - снова последовал ответ.
- И утомилась так, что не было мочи противиться сну?
Она закусила губу и отставила свое питье.
- Ну да, так и было, - сузив глаза, ответил Тейяр сам себе.
Прошло не больше минуты, за которую шаман ни разу не отвел взгляда от Роксаны, а она, хлопая длинными черными ресницами, смотрела то на него, то на шкуру, волоски которой нервно теребила.
- Я сбежала от тети Агаты.
- Зачем? - спросил полудемон так спокойно, что… что лучше бы он закричал.
- Она неправильно себя вела.
- А как правильно?
- Вы задаете глупые вопросы...
- Вопросов глупых не бывает, лишь ответы. Так что она сделала такого неправильного, что заставило бежать?
- Если я скажу, вы же будете меня осуждать, - Роксана отвернулась. - Вы же знаете Агату, все говорят, что она не может поступать неправильно...
- Что она сделала?
- Я вас знаю-то всего ничего, а уже рассказываю свои секреты...
Тейяр залпом опустошил свою чарку, затем подлил туда отвар из кувшина и растёр какой-то сушёный листик.
- Я спас тебе жизнь…
- И это значит, что я вам чем-то обязана, знаю.
- Нет, но хотелось бы услышать хоть какие-то новости о старой клюшке.
Дитя засмеялось, но поймав на себе заинтересованный взгляд шамана, отвернулось, прекратив смех.
- Это же очевидно, что я не человек.
- О да, а вот с карлицей тебя спутать несложно.
- Мне всего десять лет, - пробурчала девочка.
- А размышляешь на все двадцать, - он усмехнулся, но, понимая, что она обиделась, принял серьёзное выражение лица. – Ладно, извини, продолжай.
- Люди ведь не любят всех, кто не является человеком.
- Верно, - юноша кивнул.
- Тётя Агата постоянно жалуется своим подругам на нелюдей, думает, что от них все беды…
Тейяр лишь пожал плечами.
- Она опасалась, как бы я чего-то такого не сделала… Агнесс предложила очеловечить меня.
- Да-да, долой непохожесть, - вспомнил присказку своей хозяйки полудемон, - да всего не уберёшь. Что они с тобой сделали?
Спрятав лицо в ладонях, дитя заплакало. Она хотела рассказать, поделиться с кем-то своим горем, надеясь, что станет легче, но было больно вспоминать. Что делать в таких ситуациях, шаман не знал, от безысходности и злости он шикнул на Мау, и тот мигом прекратил свою возню, переместившись на плечо к плачущей. Ощущая ворона на плече, она отняла ладони от лица и, утерев слёзы одной рукой, другой погладила птицу.
- Вот… Он может летать, обретая свободу в полёте… А я никогда не получу ни того, ни другого, - сказала она и снова заплакала.
Как же Тейяр сразу не догадался, что Роксана, такая маленькая для своих лет, с неестественным для человека оттенком кожи и волос, с большими добрыми глазами, является никем иным, как ребёнком неба! Гнев переполнял его. Как они могли коснуться этого чистого создания своими грязными руками, как могли лишить чего-то, чего она достойна от рождения? С рыком он кинул глиняную чарку в стену, отчего та тысячей осколков разлетелась по комнате.
Мау, испугавшись звука, улетел снова к себе на жердь, Роксана со слезами, струящимися по щекам, взглянула на вскочившего на ноги полудемона. Он не знал, на кого был больше зол: на ведьм, обрезавших крылья у беззащитного ребёнка, Роксану, осмелившуюся сбежать и своим откровением вернуть его в ужасное прошлое, или же на самого себя, успевшего вырваться и не пострадать от обрядов этих ужасных существ? Юноша был в ярости и, не зная, что делать и куда себя деть, рвал волосы на голове. Не глядя, он почувствовал, что малютка подползла к нему и обняла за ногу.
- Не надо, пожалуйста, не злитесь, ничего не изменить.
Он посмотрел на Роксану, её глаза, полные доброты, говорили за неё, что простили тех женщин, которые давно должны были гореть в аду. За это ему захотелось её ударить: за то, что он так не умеет прощать. Не контролируя себя, шаман замахнулся, и девочка зажмурилась и ещё сильнее прижалась к его ноге в ожидании оплеухи. Но ничего не произошло. Стиснув зубы и резко выдохнув, Тейяр рухнул на колени, отстранив от себя ребёнка, но она не хотела его оставлять.
- Пожалуйста, не надо, всё хорошо… - по детски обнимая полудемона и целуя его в мокрую от слёз щёку, прошептала Роксана.
Закрыв глаза, он нежно обнял её в ответ и посадил к себе на колени. Так недвижимо они сидели несколько мгновений в объятьях друг-друга - нелюди, оба лишённые дома, разделившие одно горе.
- Вы такой горячий, - уткнувшись в грудь Тейяру, прошептала малютка.
Полудемон усмехнулся:
- Я знаю…
Он думал о том, как же поступит завтра. Вернётся ли в город, чтобы привести девочку домой, или отпустит её… Оставить Роксану Тейяр не мог: слишком велика угроза того, что их обоих найдут ведьмы, а он ещё не так силён, чтобы защититься самому, что уж говорить о защите одной из детей неба… Но это всё решится завтра, а сейчас он будет сидеть с ней, грея своим теплом, и слушать шум утихающего дождя, ворчание юного ворона и чьи-то незримые шаги, не оставляющие следов.
@темы: проза, Мау, и пришли люди..., Эс Тейяр, Роксана